Исцели меня
Глава 7
Отодвигаюсь ближе к двери, как только обслюнявленный мною мужчина садится рядом на сиденье, и машина трогается с места.
- Адрес.
- Что?
- Назови адрес моему водителю.
- Ну да.
На автомате называю адрес и хочу в очередной раз извиниться за конфуз в опере, как вдруг понимаю, что не помню его имени. Хоть убей! Как же он представился? Гена? Нет, ну какой он Гена, в самом деле? Поворачиваю голову в его сторону, несильно, но так, чтобы можно было рассмотреть лицо, на которое я совсем не обратила внимания в опере. Сначала плохое освещение, затем собственные слюни взяли надо мной верх. И стоило мне только посмотреть на его уши, как во мне проснулась, так усердно искореняемая Мартой, некультурная девица. Каким-то чудом я подавляю рвущийся наружу смех. Назвала его Геной? А он похож на его товарища – чебурашку. Точнее его уши. Не сказать, что они огромные, но до ушных эталонов далековато. Мужчина полностью поворачивается ко мне и смотрит на меня в упор, а затем устремляет взгляд на мои руки, сложенные на коленях. Я же принимаюсь активно рассматривать его лицо. В целом он не красавец, но и далеко не урод. С возрастом сложнее. Лет сорока, а может и больше, если папа с ним имел или имеет по сей день дело. Он принципиально не работает с молодняком, как сам говорит – толку с них нет. Вот только Марта научила меня определять возраст по шее и рукам, ну и собственно по морщинам. И нет, последних я у него не замечаю, ну разве что одну единственную на лбу. Проблема в том, что выглядит он все равно на сорок плюс. Скорее всего, дело в темной бороде… эта растительность на лице меня всегда раздражала в мужчинах. Конечно, передо мной не безобразный священник с отросшим, свисающим клоком волос на бороде, но и не гладко, как у Сережи. Хотя на Сереже красиво смотрится щетина. Ему, наверное, и борода бы пошла. А причем тут вообще он?
- От нуля до десяти, - неожиданно раздается голос слева от меня.
- Что, простите?
- Оцени мою внешность от нуля до десяти. Ты же сейчас оценивала во мне именно ее, - не спрашивает, а утверждает. Хоть бы сделал вид, что не заметил. Неужели я так активно пялилась?
- Ничего я не оценивала, я смотрела на вашу запачканную мною рубашку, - строго произнесла я, отворачиваясь к окну. Глеб! Точно, его зовут Глеб! Вдруг доходит до меня. Гена, блин.
Щелчок двери не дал мне надолго задуматься над реальным именем. Вот как-то настораживает этот жест. Зачем так делать?
- Глупо садиться в машину к незнакомому мужчине. По статистике – маньяки к себе располагают, а не отталкивают, как принято думать. Внешне они выглядят как раз не страшно, а очень даже мило. Знают на что давить и что сказать, чтобы малолетние, и не только, дурочки сели к ним в машину.
- Шутите?
- Нет, конечно, - безэмоционально бросает он. - Хотя я и не маньяк, но это не отменяет того факта, что ты поступила крайне глупо и опрометчиво. У тебя папа далеко не последняя фигура в бизнесе. А там где большие деньги, там всегда – красный уровень опасности. Ну вот что мне стоило представиться каким-то там знакомым твоего отца? Правильно – ничего не стоило. А теперь ты сидишь в машине и едешь в сырой подвал, где будешь жить до тех пор, пока твой отец не подпишет важные документы. А после того как подпишет, тебя скорее всего уберут. Просто потому что свидетелей не оставляют.
Все это мужчина произносит так ровно и невозмутимо, что я совершенно не понимаю – это злая шутка или все же отвратительная правда. От того и молчу как дура, выпучив на него глаза. Но ровно до тех пор, пока он не потянулся в карман сиденья и не достал… черную повязку. Перед моими глазами не пронеслась моя жизнь, вообще ничего. В голове у меня было только одно – Марта. Человек, с которым я больше года проводила бок о бок столько времени, с которым я обсуждала абсолютно все, не просто меня подставила, а фактически отправила в гроб. За что?!
- А зачем мне повязка, если вы все равно меня того самого? - вдруг доходит до меня, о чем я быстро говорю вслух.
- Я сказал, вероятнее всего уберут, а не сто процентов. Будешь вести себя хорошо, возможно, и закончится все тоже хорошо. Я надеваю сейчас на твои глаза повязку, чтобы ты не знала куда мы едем. С авансом, так сказать, на счастливое будущее. Ты не кричишь, ведешь себя спокойно, ну и побеседуешь со мной. Договорились?
Молча киваю в ответ, наблюдая за тем, как он тянется ко мне с повязкой. Машинально прикрываю глаза и тут же ощущаю, как он натягивает ее на мои глаза. Темно. Реально темно и ничегошеньки не видно, куда не поворачивай голову. Как, ну как я могла так попасть?! Чувствую, как этот урод убирает мои распущенные волосы на одну сторону, касаясь кончиками пальцев моей шеи.
- Как вас на самом деле зовут вы не скажете?
- Так ведь сказал уже.
- И это было правдой?
- А почему нет? Сколько Глебов на планете земля? Меня что потом по имени найдут?
- Не знаю. Я опишу вашу внешность.
- А я сбрею бороду и все. Без нее меня не опознаешь.
- Понятно.
- А вот мне непонятно зачем ты себя топишь. Надо было про себя подумать, что когда выберешься, обязательно опишешь доблестной полиции мою внешность, а не мне сейчас это говорить.
- Я как-то не подумала об этом, но спасибо, что сказали.
- Пожалуйста.
Вот после его ровного и точно такого же «пожалуйста» я вдруг поняла, что он надо мной насмехается.
- Чем ты занимаешься, София?
- Сижу на кожаном сиденье, - отчетливо слышу смешок слева от меня.
- А по жизни?
- Вы это и так знаете, раз я здесь.
- Не знаю. Я не интересовался такими вещами. Мне же как бы не ты нужна, а твой отец. Так чем?
- Пою, - не задумываясь, брякаю в ответ.
- Певица значит? - мокрица значит. - Оперная?
- Она самая. Вот коллег приходила послушать.
- А тебе не кажется, что солист был не в голосе?
