Притворись, что любишь
Кирилл выехал на улицу, где жила жена. Остановил машину за пару домов от ее жилища, надвинул на лоб кепку, надел огромные черные очки и развалился в кресле, готовый ждать столько, сколько потребуется. Фургон проехал мимо его машины и припарковался за углом. Кирилл видел, как ребята прошмыгнули через забор и исчезли во дворе. Быстро и бесшумно.
— Мы на месте. Ждем прибытия посылки, — отрапортовали они в рацию.
Кирилл оглядел улицу в поисках возможных свидетелей. Прохожих почти не было. Обычная улица пригорода, ничем не отличающаяся от себе подобных: асфальтированная дорога и тротуар, за заборами частные дома. Кирин дом был маленьким, зато во дворе виднелся ухоженный садик с фруктовыми деревьями.
Кирилл глянул на часы: шесть пятнадцать. Самое время семье появиться.
Вскоре заметил, как из-за угла выруливает детская коляска, потом показались и Кира с Дашей. Замер, наблюдая, как дочь прыгает вокруг коляски с братом. Он уже и забыл, какой у Даши активный моторчик в причинном месте. Девочка радостно махала руками, что-то говорила. Кира кивала дочери и смеялась в ответ. Вскоре они подошли ближе, и Кирилл смог расслышать, о чем они говорят.
— Мамочка, мамочка, — просила Даша. — Ну пять минут!
— Что ты хочешь? — спросила Кира, остановившись неподалеку от дома.
— Лолики! — воскликнула девочка.
— Даша, какие лолики! Мы же с тобой договорились! Ты говоришь правильно, и только потом получаешь, что просишь, — ответила она ласково.
— Р-р-р-ролики! — хитро прищурившись, прорычала Даша. Потом растопырила пальцы и попросила: — Пять минут, холосо?
— Хорошо, — поправила Кира, но Даша восприняла ее слова, как ей хотелось, и тут же нырнула под коляску за рюкзаком с роликами.
Кира не стала ее останавливать, села на лавку, достала из коляски Руслана и стала наблюдать за дочерью. Та сноровисто скинула сандалии, натянула ролики и принялась кататься возле скамейки.
При появлении семьи сердце Кирилла сжалось, но не привычной болью, а какой-то сладкой истомой. Пока он ласкал взглядом членов своей семьи, в душе росло щенячье чувство любви и нежности. Вскоре это чувство перебороло всё остальные. Гнев растворился, словно клякса, на которую пролили добрую порцию ацетона.
— Мамочка, — позвала Даша, проезжая мимо лавки. — А мы будем делать пилог?
— Я же тебе обещала, — ответила Кира. — Покатаешься, и сразу пойдем делать.
— Вку-у-усный бу-у-удет! — пропела девочка.
Услышав это, Кирилл вздрогнул: он тут планы похищения строит, а Даша хочет пирог. Неожиданно для себя Кирилл понял, что тоже очень хочет этот пирог... и Киру хочет. Причем не стукнуть, а обнять — так крепко, чтобы косточки захрустели. Потом целовать эти милые губы. Хочет посадить Дашу на плечи, взять на руки сына, взглянуть в его трогательные глаза, что так и светились счастьем на фото.
Кирилл прищурился, представив, что произойдет через несколько минут. Жена соберет детей и пойдет в дом, где ее уже ждут нехорошие дяди. Не будет ни пирога, ни объятий, ни счастья в глазах. Дети испугаются и будут реветь в три ручья, Кира тоже.
«Неужели я позволю этому случиться? — спросил он у себя и помотал головой. — Нет, не позволю!»
Он выхватил из кармана рацию и скомандовал:
— Отмена! Уходите быстро и тихо, чтобы посылка вас не заметила.
— Вас поняли, — ответила рация.
Вскоре он увидел, как ребята так же осторожно покинули двор и скрылись в направлении фургона. Раздался шум мотора, и фургон уехал прочь.
Прошло гораздо больше пяти минут, прежде чем Даша накаталась, и Кира повела детей в дом. Кирилл жадно наблюдал за ними. На лице блуждала мечтательная улыбка, на сердце было легко и приятно. Он чувствовал, что сегодня впервые за очень долгое время заснет спокойно. Подождал еще несколько минут, потом завел машину и поехал в отель. В ближайшее время он из Пскова ни ногой.
