Девочка из прошлого
Давид.
Первый час ожидания проходит относительно спокойно. Относительно — главное слово. Так сильно я еще никогда не нервничал. Хотя нет, в наш первый раз с Сашей тоже внутренности сводило от волнения. И страха.
— Сколько уже? — Сбоку незаметно появляется Артур. Влад и Тимур в Москве и, подозревая, моя хитрая девочка, специально подгадала с операцией, чтобы их не было в городе. Типа душит ее гиперопека. Это официальная версия. А на самом деле просто не хочет, чтобы переживали, стоя под дверями. Была б ее воля, и меня бы отправила. Но не дождется.
— Час прошел.
Артур смотрит на часы и предлагает выйти на улицу.
— Еще примерно минут тридцать, если все по протоколу.
Мы возвращаемся в палату через десять минут. Еще через десять звонит Влад. А еще через сорок минут я мечусь раненым зверем. Прошло почти два часа, но никаких известий из операционной нет. Артур уходит за кофе, но это никак не успокаивает нервы.
Наворачиваю круги около постовой сестры. Из отделения с оперблоками меня просто выставили. И будь я в нормальном состоянии, понял бы объективность персонала. Но где сейчас я и где адекватность?!
— Вы можете узнать как—то, что с моей женой? — Этот вопрос задаю в сотый раз. Да что за клиника такая, черт возьми?!
— Как только будут изменения, мы сообщим Вам.
Что она до меня заученными фразами пытается донести? Я в полном неадеквате нахожусь. Хочется крушить все вокруг и кричать, чтобы вернули мою жену.
— Дейв, успокойся. Тебя другие пациенты уже стороной обходят.
— Пусть обходят. — Да рычу, да психую, но с каждой минутой все сложнее взять себя в руки.
На звонки встревоженных родителей и парней отвечает Артур. Во мне все это время с треском что—то ломается и отчаянно хочется выть. Стоит представить бледную девочку, лежащую на операционном столе…
Наконец на исходе четвертого — мать его! — часа из двери выходит уставший хирург. Последние двадцать минут я подпираю стену отделения, и никто уже не осмеливается подходить.
— Давид Рустамович.
Врач протягивает руку. А я ужасом смотрю на свои дрожащие пальцы. Саша бы сейчас посмеялась… или наоборот поняла и прижалась, успокаивая.
— С Вашей женой все хорошо. С нашей стороны операция прошла успешно.
— Почему… — прокашливаюсь и еще раз начинаю вопрос: — Почему…
— Александра долго отходила от наркоза. Сейчас ее перевели в реанимационное отделение. — И видя мое вытягивающееся лицо, быстро проговаривает: — Это самая обычная практика после вмешательств. До утра понаблюдаем, и переведем в палату.
— К ней…
— К ней нельзя. Нет, — чеканит, видя попытку заговорить. — Она сейчас под капельницей и будет спать. Утром приезжайте.
Благодарю хирурга и возвращаюсь в палату. Обзваниваю всех, кратко пересказывая новости. Медлю, но набираю еще один номер. Сюда я звонить не планировал и не хотел. Но раз уж он в курсе и столько сделал для моей девочки, то на два слова меня хватит.
Примерно через месяц после спонтанной свадьбы мы встретились с ним. Человеком, который сыграл не последнюю роль в нашей всей истории. Как бы я к нему не относился, но именно он помог перебраться Саше в Петербург, и, как ни странно, нашей с ней встрече тоже косвенно поспособствовал он. Харрасов. Серьезный мужик. Который ради моей чистой девочки наступил на горло своим амбициям.
Мы встретились не как враги, но и не как друзья. Даже не как соперники. Просто люди, которым не посчастливилось пересечься. Знаю, что обоим тяжело дался разговор, но я благодарен ему за все сказанное. Наверное, будь я более молодым или более сентиментальным, пожалел бы его. Эту боль и тоску в глазах я видел у себя. Когда думал, что потерял свою любимую. Только она со мной, а он навсегда останется с этой пустотой внутри. Хотя… может, ему еще повезет?
— Уверен, что домой не поедешь? Может, Мишу прислать? — Олегыч звонит уже третий раз. Или пятый? Что—то я сбился.
— Уверен. Здесь останусь. Чак на тебе.
Вымотался. Сейчас бы заснуть, но сон не идет. Этажом выше лежит моя девочка. Из тонкой ручки тянется прозрачная трубочка с лекарством, бледная и только губы ярко выделяются. Да—да, я все—таки нашел способ заглянуть. Не все здесь категоричные. Или я их просто достал.
Вырубаюсь под утро, а просыпаюсь от непонятного грохота. Подскакиваю в тот момент, когда в палату въезжает каталка, на которой спит моя Саша.
— С ней… с ней все в порядке? Почему она не проснулась от звуков?
— Не переживайте. Вашей жене вкололи обезболивающее, а спит из—за недавнего наркоза. Слабость может наблюдаться несколько дней. Слабый организм.
Сам перекладываю свою девочку на кровать, поправляя подушку. Как же без нее было плохо!
Принцесса открывает глаза, когда укутав одеялом, сажусь рядом и беру за руку. У меня дикая потребность сейчас схватиться за нее. Ее, видимо, слегка штормит, потому что она некоторое время фокусирует на мне взгляд и… нежно улыбается…
— Теперь точно все будет хорошо! Мне кажется, все получится.
