Не разбивай мое сердце, босс!
— Не надо мне тут философии.
— Окей, тогда и без инфантилизма.
— Я правда веду себя как ребенок? — отчаянно задаю вопрос.
— Нет, но очень похоже.
Я оборачиваюсь и вижу, что двое парней уже уехали, а Илья все еще стоит в стороне.
— Боже, я вас убью.
— Завтра. А сегодня ступай и будь хорошей девочкой, — наставляет Таня.
— Ну сегодня можно и плохой, — рассуждает Наташа, и после обе смеются.
Пока я подхожу, Илья начинает улыбаться, и тут же звучит сигналка припаркованной рядом Тойоты.
Мы садимся в нее и аккуратно выезжаем на ночную дорогу.
Пока едем к моему дому, разговариваем и задаем друг другу разные вопросы. Я невольно, впрочем, как и в клубе, сравниваю его с подонком Стасом. Потом ненавижу себя за это и продолжаю снова делать то же самое.
Замечаю какие-то движения, обороты речи, вредные привычки или слова, которые он повторяет чаще всего. Внутри восстает четкий протест. Но я продолжаю беседу, затыкая влюбленную дурочку внутри себя.
Илья останавливает машину почти у моего подъезда, и я не могу вылезти сразу, так как он рассказывает о произошедшем у него на работе забавном случае.
Я внимательно слушаю его и одновременно с этим рассматриваю в свете ночного фонаря, который светит четко на нас.
Мой внутренний протест снова встает на дыбы.
Илья — светловолосый парень, его губы слишком полные. Худощавый и высокий и… И еще много чего, что я могу назвать не в его пользу.
Все это говорит о том, что он мне просто не нравится и вряд ли понравится вообще.
Не успеваю додумать эту мысль до конца, как парень резко приближается и его губы отпечатываются на моих.
Я так ошеломлена, что мне требуется целая секунда прийти в себя и оттолкнуть его.
— Боже… что ты вытворяешь? — я стираю с губ это прикосновение, заранее зная, что помою рот с мылом три раза.
Он смотрит испуганно, пока я злюсь и высказываю ему все.
— Я же четко сказала тебе, что я не в поиске, что мне это не нужно. Какого хрена ты творишь, спрашиваю? Это плата за то, что ты меня подвез? Так попросил бы денег на бензин.
— Нет… Я просто хотел тебя поцеловать.
От его пояснений все плывет пеленой небывалой злости. И не только на него.
Я размышляю о том, что я бы не смогла вот так, любя человека, даже расставшись по обоюдному согласию, взять и пойти к другому даже с поцелуем.
А Стас… А Стас женится. Это говорит о многом.
— Мой тебе совет, — приоткрываю дверь, чтобы выйти, и заканчиваю свою речь. — Если хочешь поцеловать девушку, спроси ее об этом. Ведь она может желать иного.
Хлопаю дверью очень сильно и, развернувшись, натыкаюсь на машину.
Чертову машину Стаса, который стоит ровно напротив, но в тени. Мне не было видно его сразу. Зато для него обзор на нас с Ильей был самый прямой.
И он в машине. Он за рулем. Смотрит на меня со всей яростью, которая в нем, кажется, есть.
Я резко срываюсь с места и бегу в подъезд, а после, поднявшись в лифте на свой этаж, в квартиру, закрываю дверь на замок и буквально падаю на пол спиной к выходу.
Самое последнее, что я хотела, чтобы он видел нечто подобное. Даже после его поступка я не хочу быть грязной и отвратительной для него или для себя самой.
Но я сижу, уткнувшись в свои руки лицом, и почти плачу, понимая, что сейчас я не лучше его.
По щекам катятся глупые слезы, которым не место в данной ситуации. Хочу встать и пойти умыться, как вдруг в дверь раздается громкий троекратный стук, вышибающий меня из равновесия.
