Красные искры света - Джейн Анна
– А ничего, что я уже взрослый? – чуть не взорвалась я, потому что эта тема была для меня больной. Я ненавидела всякое ограничение свободы.
– А ничего, что я тебя спонсирую? – резко ответил Игорь Миронович. – Пока ты живешь на наши деньги, будь добр соблюдать наши правила. Мы не требуем от тебя ничего сверхъестественного.
– Меня не надо спонсировать, – сильнее сжала я ручки сумки.
– И на что ты будешь жить? – насмешливо спросил Игорь Миронович. – Думаешь, твоей стипендии хватит?
– Хватит, – грубо ответила я.
– Клади вещи, никуда ты не пойдешь жить, – вскипел мужчина. – Вместо того чтобы собираться на учебу, он сумки собирает. И если я узнаю, что ты еще и универ прогуливаешь из-за какой-то девчонки…
– То что будет? – с вызовом спросила я. – Ты начнешь ругаться? Или вытащишь ремень?
– Я перестану давать тебе деньги, – пригрозил Игорь Миронович. – И заберу машину.
– Мальчики, перестаньте, – вмешалась Маргарита Сергеевна. – Ярослав, хватит спорить с отцом. И ты, Игорь, будь мягче. Ярик, что случилось с Настей? – спросила она у меня.
– Все в порядке, – отозвалась.
– Как я могу быть мягче, если мой сын портит свое будущее? – возмутился Игорь Миронович. – У него в голове одни глупости.
– Я повторюсь еще раз – на несколько дней я переезжаю к Насте. У нее проблемы, и я должен помочь. Если нужно будет, скину позднее адрес. Учебу я не забрасываю. Всем пока.
И я, едва сунув ноги в кеды, поспешила покинуть квартиру Зарецких. Настроение было отвратительным. Ругаться с отцом Зарецкого никак не входило в мои планы. Но они не должны вот так просто приказывать Ярославу, что делать, а что нет! Он сам должен решать, как ему быть.
– Я поссорилась с твоим отцом, – призналась я, плюхаясь на переднее сиденье машины, в которой ждал меня зевающий Ярослав.
Мне казалось, что он начнет орать и возмущаться, как обычно, но он только ухмыльнулся и попросил рассказать подробнее, что я и сделала.
– Я ждал этого, – сказал Яр, вновь зевая и даже не прикрывая широко распахнутый рот. – Но не думал, что так скоро.
– В смысле – ждал? – не поняла я, включая зажигание.
– Ждал, когда вы поцапаетесь, – легкомысленно отозвался Ярослав. – У меня неплохой отец. Но у него тяжелый характер.
– Ты просто не видел моего, – хмыкнула я. Мой отец был способен взглядом заморозить воду.
– Да и ты с задатками тиранши, – не слыша меня, продолжал Зарецкий. – Но не думал, что вы столкнетесь сегодня. Вообще-то отец принципиальный. Может и правда деньги перестать давать, – добавил парень с нервным смешком. Это меня, конечно, не особо обрадовало – я только-только обрадовалась тому, что с финансами у нас достаточно свободно.
– Машина на тебя оформлена? – на всякий случай спросила я у Зарецкого. Он кивнул.
– Вот и славно. Сколько времени? Мы успеваем на семинар? – спросила я, ловко перестраиваясь из ряда в ряд.
Оказалось, не просто успеваем – мы приехали на полчаса раньше положенного. И почти все эти полчаса я просидела в машине, желая минимизировать общение с дружками Ярослава. За семь минут до звонка я вылезла из автомобиля и побежала к университету – начался мелкий липкий дождик. Аудиторию, правда, нашла не сразу – она находилась в укромном закутке на втором этаже. И вбежала в нее одновременно со звонком. На этот раз аудитория была небольшой, размером с обычную классную комнату в школе, только стены были пустыми, а вместо парт стояли деревянные новенькие столы, на которых, тем не менее, кто-то успел порисовать. Первые ряды были пустыми – группа забилась назад, явно надеясь, что на галерке, за спинами товарищей, легче списывать. Я списывать не собиралась – раньше не делала этого принципиально, считая, что это нечестно и глупо, а теперь списывать было неоткуда. Я все учила. И, несмотря на кашу в голове, надеялась написать на «удовлетворительно».
Не обращая ни на кого внимания и лишь скупо поздоровавшись, я опустилась на первую парту прямо перед преподавательским столом. Рюкзак поставила на соседний стул – все равно никто не собирался садиться рядом.
– Ярослав, – раздался вдруг за спиной потусторонний голос. Я вздрогнула и обернулась, наткнувшись взглядом на Полину. И тотчас перевела его в пол.
– Что? – спросила я, боясь смотреть ей в глаза.
– Нам нужно поговорить, – прошелестела Маслова.
– После пар, идет? – пошла на хитрость я. После двух пар по уголовному, первой из которых был семинар, а второй – потоковая лекция, я собиралась сбежать.
Она ничего не ответила – в аудиторию, чеканя шаг, вошел невысокий крепко сбитый мужчина в сером пиджаке и с короткой бородкой. Он коротко, по-военному поздоровался с группой, объявил о контрольной работе и выразил надежду на то, что написавших успешно будет больше, чем написавших неуспешно.
Дисциплину этот мужчина и правда держал отлично. Каждому студенту он раздал индивидуальные задания и зорко следил за тем, чтобы никто не списывал. Сначала он подозрительно поглядывал на меня, сидящую прямо перед ним, явно пытаясь отыскать подвох. А в конце первой части семинара, когда я с горем пополам разделалась с теорией и двумя страннейшими задачами по уголовному праву, в одной из которых фигурировало убийство, а в другой – воровство, громко заявил:
– Берите пример с Зарецкого. Единственный, кто не побоялся сесть вперед. Выучил все.
– Я всегда все учу, – подтвердила я.
Я не стала объяснять ему, что села вперед, потому что была в безвыходном положении, зато авторитет Ярослава в глазах многих одногруппников несколько вырос.
Затем семинар продолжался в обычном режиме – обсуждали последнюю пройденную тему. Вернее, смотрели вопросы по методичке, ответы на которые должны были подготовить дома, и преподаватель поднимал то одного студента, то другого. Каждому из студентов полагалось дать не менее одного развернутого ответа, чтобы получить «плюсик» в особый журнал, который вел преподаватель. Скажу честно, такого волнения я не испытывала давно, и сидеть на семинаре было страшновато. Каждую минуту я ожидала, что спросят меня, а я не отвечу. Однако мне повезло – когда мы добрались до вопроса, ответ на который я точно знала, я изо всех сил потянула руку вверх, и меня – о чудо, – спросили. Я сносно рассказала вызубренную теорию и села на место, получив заслуженный «плюсик».
На следующую пару – потоковую лекцию все по тому же уголовному праву – я шла вместе с Ваном, который учился в соседней группе и специально дожидался меня в коридоре, явно желая поговорить.
– Что случилось? – спросил он, сведя широкие темные брови к высокой переносице.
– Все в порядке, – улыбнулась я, думая, как бы отделаться от друга Зарецкого. – А что?
– Не в порядке. С тех пор, как ты вернулся с озера, ты сам не свой, – покачал коротко стриженной головой парень и пристально взглянул мне в глаза. – Мне это не нравится.
– Тебе кажется, – возразила я.
– Не кажется.
– Брось.
Во взгляде Вана не было ничего хорошего. Он смотрел на меня так, будто бы я в чем-то была виновата.
– Что. У тебя. Происходит? – спросил он твердым голосом. И я поняла, что без ответа друг Яра не уйдет. Слишком уж решительно он настроен, слишком уж обеспокоен. Видимо, со стороны я действительно кажусь странной. Странным.
– Я не могу сказать тебе сейчас, – произнесла я. – Это не моя тайна.
– Чья? – исподлобья глянул на меня парень. Он сейчас чем-то напоминал мне быка, изображенного на его бордовой футболке.
Я молчала, не зная, как отвязаться от Вана. Он сам дал мне подсказку:
– Это из-за нее? Из-за твоей Насти?
Пришлось кивнуть.
– Во что вы вляпались? – прямо спросил Ван, теряя терпение, хотя обычно казался совершенно несгибаемым. – Ну, говори!
– Это не моя тайна, – повторила я. – Я расскажу тебе обо всем, когда придет время. Извини, я не могу говорить сейчас. Правда.
Я старалась, чтобы мой голос казался естественным. Кажется, Ван поверил в это.
– Хорошо, – сказал он. – Только ответь мне вот на что: ты не замешан в криминал? Это не наркота?
