Порочное влечение
В этот раз его палец стал смелее, иногда поверхностно проскальзывая во влагалище. Мне казалось это пустой тратой времени, так как там я ничего не чувствовала. Клитор же болезненно пульсировал, прося сделать еще пару активных движений и подарить мне желанное освобождение, а Роберт как-будто специально оттягивал финал.
— Ох… Черт… — вырвалось у меня из груди и я все же не произвольно закрыла глаза и потянулась вниз, пытаясь помочь ему своей рукой. Но мало того, что он не позволил, так еще и остановился. Сперва я подумала, что дело в моих закрытых глазах, но потом поняла, что все намного хуже.
— Хочешь кончить, мышка? — требовательно спросил мужчина, поспешно расстегивая ширинку, и не успела я и глазом моргнуть, как мне в живот уже упирался здоровый мужской член. Я как завороженная смотрела на мужской половой орган, отмечая про себя, что выглядит он очень даже… эстетично. Возможно, возбуждение застилало мне глаза, но руки сами потянулись к члену, на котором уже успела выступить белая капелька, — Давай, сделай это… Прикоснись к нему… И я помогу тебе кончить.
Его грязные слова распаляли меня все сильнее и сильнее, превращая в ходячую эрогенную зону. И, когда Роберт резко поднял мою майку, а потом ловким движением одной руки расстегнул и снял лиф, я все же решилась сделать это… Сперва осторожно, словно боясь ошибиться, сделать неприятно или больно, провела указательным пальцем по головке и стерла жемчужинку, растерев ее до самого основания.
— Блядь, я больше не могу, — сквозь сцепленные зубы проворчал он и я довольно отметила, что мне все же удалось возыметь хоть какой-то эффект над его телом, — Спрашиваю последний раз: коридор или спальня?
— Спальня, — на автомате протараторила я, не отрывая пальца от его члена. Одна венка, особенно выделяющаяся среди остальных, так пульсировала, словно просила обратить на нее особое внимание. Проведя по ней большим пальцем я услышала гортанный стон, а затем сильные руки подхватили меня под талию и потащили вперед по коридору, — Первая комната налево.
Дверь была открыта стремительно с ноги и, спустя секунду, я уже летела на белое, как первый зимний снег, покрывало, расшитое бисером и готическими узорами.
Не спрашивая моего разрешения и не даря ни одного теплого взгляда, он коленом раздвинул мои ноги и придавил весом к постели. Я чувствовала как твердая головка упирается мне в промежность, а Роберт, тяжело дыша, не решался войти, словно растягивал момент, когда я окончательно и бесповоротно стану его… Игрушкой? Рабыней? Любовницей? Нет, явно не последнее – звучит так, словно этот человек может ко мне что-то чувствовать.
— Помни про глаза, — сказал он прежде, чем начать медленно входить в меня. Как бы не было стыдно и позорно, но я на самом деле была очень мокрая, что помогло уменьшить боль, — Блядь, так узко… — выдохнул он скорее себе, чем мне. На самом деле приятного было мало. Затем я поняла, что мне еще везет, что не корчусь от боли… Ведь очень странно, что такая громадная штуковина вообще не разорвала меня на две части.
Едва Роберт вошел до предела, как его движения начали становится все острее, быстрее, жестче. Словно он хотел взять все и сразу. Не оставить мне ни капли. Мужчине было нужно высосать из меня всю жизнь, эмоции, чувства… И, видимо, у него это успешно получалось, потому что во мне проснулась другая Полина. Ее я ранее не знала. Она руководствовалась только ощущениями и млела от каждого его глубокого толчка, умоляя сделать его так еще и еще.
— Скажи мне, чего ты хочешь? — замедляясь в самый неподходящий момент, прохрипел над ухом мужчина. — Скажи в слух. Давай. Иначе я не дам тебе кончить.
— Не могу… — честно призналась я, пытаясь дотянуться до клитора и закончить все сейчас же, но Роберт не дал и заключил мои руки крепкой хваткой над головой. А затем дразнящим, выводящим из себя и доводящим до полуобморочного состояния резким движением вошел в меня до упора полностью и шумно кончил, прошипев мое имя на каком-то непонятном людям языке, лишая любой призрачной возможности получить удовольствие от моего первого изнасилования.
После чего он резко поднялся, натянув брюки обратно, встал передо мной, растерявшей одежду по дороге в спальню, и отстранено выплюнул, будучи полностью одетым:
— Одевайся. Ты переезжаешь, — затем развернулся и направился к выходу из комнаты.
Мне было больно… Так сильно, что сложно выделить одну из причин, обозвав ее как эпицентр всех моих бед. Плохо было все: от и до. Хотелось выкинуть какую-то гадость в ответ, задеть его, уничтожить, вызвать хоть какую-то эмоцию.
— Лучше бы я бросила тебя подыхать в том переулке! — сквозь зубы процедила я его спине. Роберт лишь на секунду замер и в пол оборота посмотрел на меня. Его взгляд сказал все за него: ему плевать на меня, мои чувства и эмоции. Я для него игрушка, только вот как скоро она ему надоест и выдержу ли я до конца игры?
