Порочное влечение
Какое-то время я продолжала сидеть в кресле, бездумно пялясь в окно перед собой. Понятия не имею, чего я таким образом пыталась добиться: волшебного решения всех моих проблем, внезапного осенения правильным выбором или просто стремилась снова погрузиться в прострацию… Тем не менее, факт оставался фактом: слова Виолы взволновали меня и внушили сумрачную надежду на… Что? Пока этот вопрос так и оставался для меня подвешенным в воздухе, но думать я могла только о том, что мне делать: ехать ли к Роберту или же остаться дома, тем самым приняв важно решения для себя и… него.
Хотелось бы верить, что Шаворский действительно таким извращенным маневром просто освободил меня от своего подавляющего влияния и теперь ждал, когда я останусь с собой наедине и приму правильный выбор. Ведь жизнь с ним всегда будет физически опасна и морально трудна (сколько еще подобных "Privat" встретится на его пути?!)... И, тем не менее, я всегда была уверена лишь в одном: рядом с этим мужчиной я буду защищена от всех бед, окружена заботой и… любима. Да, черт побери, что бы там между нами не происходило, я знала - Он никогда не будет изменять мне, лгать в глаза и плести недостойные интриги за спиной.
"Чего же ты тогда ждешь, Полина?" – негодующе спросил меня внутренний голос так громко, что слезы с перепугу подступили к глазам и я зажмурилась, дослушивая его истерический вопль, окутанная темнотой и образами Шаворского при нашей последней встрече: "Ты хотела любви от Него – он сказал тебе, что любит! Ты хотела свободы и уединения на какое-то время – он дал тебе и это! Ты хочешь быть счастлива в будущем или кусать локти всю оставшуюся жизнь?! Если ты просто останешься дома, то не смей говорить потом, что судьба была к тебе неблагосклонна! Даже не думай потом жалеть себя и мечтать увидеть Шаворского снова, потому что у тебя БЫЛА такая возможность!".
— А я не буду! — уже в слух сказала я сама себе и тут же, резко распахнув глаза, вскочила с места, слегка пошатываясь на, не ожидавших такого поворота событий, ослабших ногах. После этого быстро просеменила в ванную комнату, неубедительно доказывая себя по пути: — Я встречусь с ним и это совершенно не значит, что я паду Роберту в ноги и стану умолять принять меня. Не дождется! Я просто… посмотрю ему в глаза в последний раз и послушаю, что он скажет. Может, просто вернусь домой и все…
Дальше день пошел в формате нон-стоп. Посмотрев в зеркало, я отчетливо поняла, что в таком виде не вышла бы даже за хлебом, а встреча с Шаворским была для меня чем-то… особенным, судьбоносным, решающим дальнейшую жизнь что ли... Я и так все время нервничала в его присутствии, а непрезентабельный внешний вид только ухудшит положение.
Посему два часа я отскребала свое покрывшееся песком и пылью тело в душе, депилировала, увлажняла, скрабировала и намывала до блеска… Затем быстро высушила уже через чур длинные темные пряди и завила их более опрятными локонами, чем мои от природы. Нарисовала тонкие стрелки и легкий румянец, чтобы не выглядеть как сбежавший из морга труп.
Где-то между натягиванием светлых джинсов с высокой талией и черного топа с гипюровыми вставками по лямкам, я услышала как хлопнула входная дверь и инстинктивно подняла глаза на часы, те сообщили мне, что уже восемь часов вечера...
Внезапно волнение и сладостное предвкушение от встречи с Шаворским заполнили весь разум и я пропустила момент, когда Фаина с Таней вошли в мою спальню, поэтому звонкий Танин голос в кромешной тишине заставил меня подпрыгнуть на месте и больно удариться мизинцем о край кровати.
— Какого черта опять происходит? — присев на кровать и поджав поврежденную ногу под попу, я с полным недоумением уставилась на недовольных подруг и Таня как-то злобно процедила сквозь зубы: — Все два дня ты только в туалет вставала и никак не реагировала на наше присутствие, а теперь нарядилась, как на свадьбу… Еще раз повторяю, куда ты собралась?
— Только не говори, что этот чертов маньяк снова втягивает тебя в какие-то приключенческие неприятности?! — Фаина сказала это таким ужасающим голосом, что мы с Таней обе непонимающе посмотрели на нее и та пояснила нам жестко, не сбавляя накала эмоций: — Я имею ввиду этого Роберта Шаворского.
Усмехнувшись, я отвела взгляд и тут же равнодушно сказала:
— Девочки, я польщена вашей заботой и все такое… Но я не маленькая девочка и разберусь со своей жизнью как-то без вас, хорошо? Куда я иду, не должно вас волновать. Я понимаю, что вы очень переживаете, но всему должен быть предел… Извините, если обидела.
— Полин, мы были на суде по делу твоего следователя Семена Петрова… — переминаясь с ноги на ногу, сказала мне немного засмущавшаяся от слов Фаины подруга, поглядывающая на нее с явным непониманием. Кажется, Тане Роберт нравится больше, но она явно ни за что не произнесла бы этого вслух, поэтому требовательно посмотрела на меня и спросила: — Ты знаешь, за что его судили? Понимаешь, что все подстроено твоим Робертом? Ты вообще осознаешь, насколько он опасная личность?
— Понятия не имела о суде… — равнодушно пожав плечами, я вспомнила слова Шаворского, что "его больше никто не увидит", а затем книги, подложенные мне этим странным человеком, и, нервно передернувшись, ответила: — Но, поверьте… Там было за что. Он не тот человек, который заслуживает твоего сочувствия и участия в судьбе.
