Моя на одну ночь
— Спасибо! — Ольга взяла протянутый Климом бумажный стаканчик и потянула носом, с удовольствием втягивая сладкий аромат горячего шоколада.
— Шоколад способствует выработке эндорфинов, — сказал Клим, опираясь о корпус роскошного «Ламборджини», — а вам надо поднять настроение.
Она сидела на заднем сиденье автомобиля, завернутая в плед, и пила горячий шоколад. Аверина увезли в закрытый госпиталь, больница наводнилась бойцами в камуфляже и людьми в форме. Савельева Андрея Григорьевича, как поняла Оля из разговоров, арестовали, но был ли он причастен к исчезновению охранников, докладывать ей, конечно, никто и не подумал.
— Как хорошо, что вы успели, Клим, — она поежилась под пледом, — прямо как добрый волшебник в голубом вертолете: привели с собой и полицию, и спецназ. Жаль, что не летаете.
— Почему же не летаю, — усмехнулся Клим, — очень даже летаю и даже в вертолете, только не в голубом, а в черном.
— У вас есть вертолет? — поразилась Ольга.
— Не у меня, у Кости. Только он не здесь. Уверен, вы непременно на нем прокатитесь.
Подошел какой-то мужик, они перебросились с Климом парой фраз, из которых Оля поняла, что двое охранников вырубили своих напарников, а сами скрылись. Тех двоих нашли в одной из подсобок связанными.
Ольгу так и подмывало спросить, что такое однажды сработало у Клима и с чего решил взять пример старший Аверин. Но то, что последовало после его слов, кроме как полным непотребством охарактеризовать было сложно, и Ольга догадывалась, что молодой Аверин вряд ли станет ей исповедоваться. Так что смущать парня не стала.
— Садитесь, я отвезу вас домой, — Клим уселся за руль, но Оля встала и с сожалением стянула плед.
— Нет, я не поеду, у меня дежурство.
— Какое дежурство, Ольга Михайловна! Вам надо прийти в себя.
— Я доктор, я должна отработать смену. А если сейчас кого-то привезут с огнестрелом? Как вот вашего… дядю.
Клим нахмурился и забарабанил пальцами по рулю.
— Да, вы совершенно правы, простите. Только пообещайте мне, что домой поедете на такси и если заметите что-то подозрительное — или кого-то — сразу звоните мне.
Они простились достаточно тепло, Клим уехал, а Оля побрела в отделение.
Там уже шумиха подуспокоилась, силовики всех опросили и уехали. Теперь коллеги сидели притихшие и виновато посматривали на Ольгу. Первой надоело Светке.
— Не могли на этого Аверина под утро покушение устроить, — проворчала она сердито, — только пожрать сели.
— И гинекологов подставили, — поддакнул Виталик, — теперь даже неудобно.
— Переживут, — успокоила коллег Ольга, — ничего нашим гинекологам не будет. У силовиков у всех жены, куда они потом пойдут? Так что поизвиняются и на этом все закончится.
Коллеги продолжили живо обсуждать события, а она села в угол дивана, поджав ноги, и закрыла глаза. Снова и снова погружалась в их с Авериным бесконечный поцелуй, который, даже оставаясь воспоминанием, высекал внутри бешеные искры.
— Не плачь, моя милая, моя храбрая девочка! — сказал ей Костя, взяв за подбородок и снова начиная целовать.
Пронзительно и глубоко, до дрожи в коленях и вибраций внутри. А она не могла остановиться, особенно когда силы его все-таки оставили, и он упирался сначала в стол, а потом начал сползать на пол. Как раз в ординаторскую ворвался Клим, следом ввалились спецназовцы в полном обмундировании.
И когда Костю увозили тоже ревела, не переставая. Потому что вдруг почувствовала себя беззащитной маленькой девочкой. Ее в последний раз так называл только отец, для остальных она была взрослой и сильной. Для коллег, для сестры, для мужа — Богдан тоже никогда не говорил, что она его девочка.
А этот сказал. И поцеловал. И шепнул, что позвонит или напишет, как только получится. И прошло уже два часа, а он так и не перезвонил.
