Притворись, что любишь
— Девочки, знакомьтесь, — спохватился Натан. — Яна Кросова, Кира Трубачёва и Снежана Королёва. Кирилл, а где ты познакомился с Яной?
— Пару раз пересекались в Москве, — обтекаемо ответил он.
— В Москве? — неожиданно громко переспросила Кира.
— Да, я всего неделю назад как вернулась в родной город, — протянула Яна мягким голосом.
Тут послышался тихий треск, а затем раздался испуганный голос Снежаны:
— Кира, что с твоим бокалом?
Все моментально повернулись к ней. Кира удивленно уставилась на остатки лопнувшего бокала, что сжимала в пальцах. По руке потекла пенящаяся золотистая жидкость, а на пол упала развалившаяся на несколько частей верхушка бокала.
— Ой, я не знаю, как это вышло...
Снежана тут же схватила со стола пару салфеток и потянулась к ней.
— Аккуратненько разожми руку, — попросила она.
Кира подчинилась, и Снежана забрала у нее остатки бокала, но в ладони всё еще торчал осколок, а из разреза тут же начала сочиться кровь.
— Девочка моя, как же ты так? — воскликнул Кирилл.
— Мне не больно! — успокоила его Кира. — Всё хорошо, Кирилл, правда! Наверное, просто попался надтреснутый бокал. Сейчас промою. Снежана, пойдем в дамскую комнату?
— Какой хорошо?! — не унимался он. — У тебя стекло из ладони торчит! Давай найду аптечку?
— Не надо, у меня есть пластыри, — ответила Снежана и увела Киру прочь.
7 января 2019 года
23:30
— Солнышко, ну что ты сегодня такая деревянная? — пожаловался Кирилл и придавил ее к постели.
Кира чувствовала, как его руки сжимают плечи, слышала хриплое дыхание, ощущала его движение внутри себя, но ничего приятного при этом не испытывала.
Муж в который раз попытался пробудить в ней хоть искорку страсти и снова припал к ее губам, долго целовал, ласкал ее шею и грудь, а Кира тем временем представляла, как он проделывал это всё с Яной. Во всех мучительных подробностях.
«Мне не больно», — твердила она про себя свою новую мантру.
Она не знала, как смогла выдержать этот вечер, не подав вида, как ей плохо.
Порез на ладони оказался пустяковым, Снежана помогла ей промыть руку и выдала бактерицидный пластырь. Кира даже умудрилась не запачкать платье. К счастью, когда они вернулись к мужчинам, Яны возле них уже не было, и больше она на глаза не попадалась.
Весь остаток вечера Кира мило улыбалась, даже заставила себя участвовать в беседе, хотя вряд ли когда-нибудь сможет вспомнить, о чем говорила. Остальные события вечера слились для нее в одно мутное пятно. Она что-то ела, пила, хоть и не чувствовала вкуса. Помнила, как они приехали домой. Верный своей натуре Кирилл тут же отвел ее в спальню и принялся раздевать. Она позволила ему овладеть собой, не сказав при этом ни слова против. Знала, если попробует увильнуть от его ласк, он непременно начнет допрос с пристрастием. Обычные женские уловки, например головная боль или отсутствие настроения, с ним никогда не срабатывали. А терпеть его вопросы она сегодня не в силах, да и ответить ей нечего.
«Что еще я могла сделать…» — говорила она себе.
Вообще-то в ее голове роилась масса вариантов. Можно было схватить со стола самую тяжелую бутылку и разбить ее о голову неверного мужа. Этот гад заслужил кару и похуже за то, что не постеснялся представить ей свою пассию. Можно было поступить и более «гуманно» — просто наорать на него при всем честном народе, пусть бы сгорал от стыда. Но Кира хорошо знала мужа — не позволил бы он ей сделать ничего подобного. В результате пострадала бы именно она.
Можно было просто уйти, вернуться домой, собрать вещи и послать его куда подальше, но тогда он точно отберет у нее Дашу, и Кира увидит дочь разве что на ее восемнадцатилетние. Это при условии, что Даша вообще о ней вспомнит.
Ни один из вариантов не подходил. Сейчас Кира как никогда ясно понимала, что сделала большую ошибку, согласившись попробовать наладить брак. Лучше бы уж он по-прежнему не замечал ее, лучше бы и не пытался врать, что любит. Но она и сама хороша — развесила уши, расставила ноги, и вперед: вот вам мое сердце, не изволите ли вы разбить его снова. Хотя что там уже бить, нет у нее больше сердца...
Кира знала как минимум двух любовниц мужа, кроме Яны. Сколько их было еще, она могла только догадываться.
«Может быть, всё невинно? Может быть, он с ней спал до того, как мы помирились? — пыталась она себя утешить. — Тогда какого черта он ее обнимал и целовал, пусть и в щеку. Не тянет на приветствие с давно брошенной пассией. И в Москве он за последние пять месяцев был четыре раза. Четыре! Работал он, как же. Наверное, трахался с ней неделями напролет, а потом заявлялся домой весь такой добрый и хороший».
