Лесная фея для герцога
Элоиза
Признание в любви прозвучало, как гром среди ясного неба. Дар крепко зажмурился, не желая смотреть в глаза своей смерти – или просто понимая, что я, встретив его взгляд, не смогу нанести удар. Он лежал, растерзанный, на полу этой проклятой смотровой площадки, а над нашими головами собирались тучи. Что-то гремело. Сверкнула молния, будто напоминая о том, что я должна быть решительной и действовать до конца.
Магия Даррена была настолько сильна, что от этого замка и всех людей, находящихся в нем, не должно было остаться и следа. Только он…
И я.
Потому что даже такая магия не была способна мне навредить.
На моей крови замешивали порох. Её добавляли в воду рва, окружавшего этот замок. Кровь королевы Карен когда-то стала основой для этого замка и позволила ему устоять перед магией и отложить взрыв аномалии ещё на три столетия.
…Я знала, что если б поступала разумно, то сейчас ударила бы Даррена кинжалом, который сжимала в руке, и не вынимала бы его до той поры, пока мой принц не испустил бы последний дух, а его магия не растворилась бы в этом яде истинно неодаренной. Но могла ли я в самом деле так поступить? Нет. Что-то неведомое не позволяло мне даже задуматься о подобном исходе.
- Я люблю тебя, - выдохнула я, отвечая на признание – и понимая, что более искренно ответить не смогла бы.
А потом уверенно рассекла кинжалом воздух.
Разрезанная ладонь отозвалась глухой болью. Я отбросила в сторону кинжал и прижала кровоточащую руку к ране на груди Даррена, самой основательной и самой страшной. Наша кровь смешивалась, сливалась воедино, и, хотя раны на его теле затягивались, магия больше не пыталась вырваться на свободу. Воздух, дрожавший от энергии, которую Дар пытался исторгнуть из себя, вдруг утих. Все излишки силы, все то, что вело дракона в бой, теперь пыталось защитить нового носителя.
В синих глазах Даррена плескалось недоверие и непонимание. Он смотрел на меня так, как обычно смотрят на безумных, и на его губах играла тень улыбки, полной любви и недоумения. Он попытался привстать на локтях, но не смог – слишком велика была слабость.
И слишком много было магии вокруг него.
В какую-то секунду даже я смогла увидеть эти фиолетовые клубы волшебства, растекавшиеся по смотровой площадке. Колдовской туман обволакивал и меня, и Даррена, готовясь поглотить, но, натыкаясь на меня, будто пугался неожиданной преграды и отползал, уменьшался, таял от каждого прикосновения.
Я не думала больше ни о чем. Сейчас меня не пугали последствия. Не было и следа беспокойства за собственную жизнь. Я с неожиданной ясностью поняла, что будущее без Дара мне не нужно.
- Ты, - прошептал он, с трудом выдавливая из себя слова, - должна была меня убить…
- Обойдешься, чудовище, - фыркнула я, скрывая за смехом наворачивающиеся на глаза слезы.
И, не давая ему возразить, склонилась к мужчине, чтобы поцеловать.
Его губы поначалу были холодными, как лед. Словно он уже успел умереть, а я, дура, все ещё сражалась за его жизнь. Но, отвечая на поцелуй, Дар будто возвращался к жизни, сбрасывая с себя ледяные оковы.
Я вздрогнула, чувствуя, как его руки опустились на мою талию, и прижалась к нему ещё крепче. Дар привстал, забыв о всех ранах, о том, что падал с огромной высоты, о том, что едва не погиб, сражаясь с драконом. Он обнимал меня, сжимая все сильнее в кольце его сильных рук, и в какое-то мгновение мы стали практически одним целым.
- Ты должна была убить меня, - выдохнул мне прямо в губы Даррен, едва ощутимо отстранившись. – А ты оставила чудовище жить.
- Чудовища больше нет, - решительно возразила я. – И тебе об этом прекрасно известно. Ты победил дракона. Он больше не прилетит.
- Я сам стал ним, - Даррен печально усмехнулся. – Моя магия ядовита. И тебе прекрасно об этом известно.
Я только закатила глаза.
- Не говори ерунды. Проще всего сдаться и сказать, что ты не можешь это контролировать! А мы будем бороться, Даррен. Взращивать в тебе способность к самоконтролю. Там, внутри, живые люди. И ты не убил их, хотя вы провели под одной крышей много дней. Ты вместе с ними копал рвы, взращивал пшеницу. Ты телепортировал им еду и превращал собственную магию в воду, которую они пили.
- Но это было непрямое воздействие! – возразил Даррен. – А мое излучение…
Он вздрогнул, реагируя, очевидно, на мой серьезный взгляд.
- Дар, - тихо промолвила я, - знаешь, какая главная проблема была у Шэйрана Второго?
- Понятия не имею. Я же при нем не жил.
- Зато мой Наставник жил.
Даррен только коротко кивнул, соглашаясь выслушать.
- Он не мог контролировать свою магию. Заклинания давались ему с огромным трудом, хотя были такой силы, что могли разрушить полстраны. Он стал убийцей непреднамеренно, а потому, что его дар в очередной раз вышел из-под контроля. В истории об этом не пишут. Не пишут и о том, что Железная Королева до конца своих дней вынуждена была останавливать мужа и шла рука об руку с ним не только от большой любви, а и от того, что она была с ним в безопасности. Но был ли Шэйран Второй самым сильным магом в своем роду?
