Брак по расчету. Я развожусь!
«Охренеть», — мысленно шепчу я, глядя, как Дима цепляется за воротник Германа. Поднимает на ноги и встряхивает. Они одного роста. Оба спортивные, но почему-то я уверена, что Беркутов без сомнений сломает Афанасьева.
Понимаю, что не о том думаю. Но я в таком шоке... Это все так неожиданно, что я буквально впадаю в ступор и не знаю, что делать. Такое состояние у меня впервые. Наверное, потому, что раньше из-за меня парни не грызли друг другу глотки.
— Дима! Дима, да что ты делаешь? Дим?! — я пытаюсь отстранить парня, но получается у меня это не с первого и не со второго раза.
— Да подожди ты, Мили. Это так забавно смотреть, как парень, обманувший тебя, сейчас в чем-то обвиняет.
На миг я вспоминаю слова Германа. Те самые, которые он говорил своей девушке, разговаривая с ней по телефону. И которые я услышала, после этого послав его к чертям собачьим.
Слова о том, что он останется без работы, разорвав со мной отношения по-плохому. Знал гад, чувствовал. А действительно... Получается, что он оказался прав. Многое зависит от меня. Германа заменить смогут, а вот меня вряд ли. В самых редких случаях. Если я сама откажусь, например.
— Дим, прекрати. Люди на нас смотрят, — проговариваю я тихо, но очень твердо. — Пусть орет сколько влезет. Мне до одного места. Пойдем.
Беркутов отталкивает Германа, но уходить не собирается. Я сжимаю его ладонь, и он, воспользовавшись случаем, переплетает наши пальцы, намекая на то, что мы вместе.
— Мне что попало говорила, обзывала всеми словами. А сама так быстро этого нашла? — Афанасьев кивает на Диму. — Понятно, конечно, почему всегда всюду впихивали, хоть другие девчонки были гораздо круче и красивее тебя. А не бревно, как ты.
Он намекает на то, что меня из-за Дима все хотели? Или, быть может, это Сергей Владиславович старался? Ни черта не понимаю, но это неправда.
Всего лишь мгновение. Дикий рык. Не пойму чей. Зажмуриваюсь, делая шаг назад. Крики... А потом чувствую, что меня кто-то обнимает за плечи. Открываю глаза и вижу лежащего на полу Германа. Лицо у него в крови. А рядом Беркутов.
— Теперь пойдем, — тяжело дыша, выдает Дима. — Сукин сын! Впредь сто раз будет думать, прежде чем обвинять тебя в том, чего нет на самом деле. Он и сам это прекрасно знает. Хотел больно сделать? Но самому стало невыносимо! Сдохни! — проворчав сквозь стиснутые зубы, тянет меня к двери.
Я слышу за спиной перешептывания. Вижу Соню, которая не сводит с нас глаз, закрыв рот ладонью. Вижу коллег, которые в недоумении и немного в шоке оттого, что я выхожу из агентства, взяв за руку сына нашего босса.
Едва мы оказываемся снаружи, я сразу же втягиваю носом воздух глубоко в легкие, снова зажмуриваюсь.
— Отпусти, — прошу я, но хватка железная. Дима даже не собирается отстраниться. — Дим, отпусти, — прошу тверже, заглянув в его глаза.
— Почему? Пойдем в машину.
— Нет, я на своей. Точнее, маминой, — услышав неподалеку знакомый голос, я замолкаю. Поворачиваю голову в сторону и замечаю дядю Эмиля, разговаривающего по телефону. Он разглядывает нас с Беркутовым прищуренным взглядом. — Черт!
— Он нормальный мужик, — произносит Дима.
— Нормальный, — подтверждаю, вспоминая племянницу. Если бы не дядя Эмиль, моя сестра все еще скрывала бы ее, и никто о существовании Айсель знать бы не знал. И Алина замуж не вышла бы, а Айсель вообще не познакомилась бы со своим отцом.
Однако я не хочу, чтобы папа знал, какие у нас отношения с Беркутовым. Да их вообще нет! Или есть?..
— Добрый день, — здоровается со мной дядя Эмиль, а потом переводит взгляд на Диму. — Здравствуй, Беркутов.
— Здрасьте, — отзывается парень, я же ни слова выдавить не могу. Пытаюсь выдернуть руку, но Дима опять же не отпускает. Наоборот, сжимает ее еще крепче. — Отец вроде еще не появился тут, если ты к нему.
— Я не к нему, — бросает, и в его голосе чувствуются злобные нотки. Делает шаг вперед, кажется, хочет пройти между нами, и Беркутов нехотя отстраняется от меня. — Ты, главное, не перегибай, Дмитрий. Один косяк — и считай себя мертвым.
Я начинаю дышать. Будто слушала и смотрела на дядю Эмиля, затаив дыхание.
— Вокруг одни угрозы летят, — усмехается парень.
— Потому что мой папа капитан Захаров. И все знают, каким он может быть, если его дочерей обидят. Поэтому держи оборону, Беркутов. Мало тебе не покажется, реши ты сделать что-то не так.
Дима смеется, не обращая внимания на мои слова. А зря. Очень зря. Пусть я не капитан, но все же Захарова. Точно с таким же характером!
— Ты хочешь, чтобы я боялся твоего отца? — спрашивает с иронией в голосе. — Так, давай поедем на твоей тачке. Точнее, на тачке твоей матери. Меня подбросишь в компанию?
— А не легче на своей поехать, Дим? Да и...
— Не хочешь, значит, — прищуривается. — Ну и ладно. Сам доберусь.
— Ой, прекрати вести себя как обиженный ребенок. Садись, подброшу. Считай, что таким образом я благодарю тебя. Хорошо вмазал Афанасьеву. Спасибо большое!
Некоторое время Беркутов молчит. Я искренне удивляюсь тому, как он смотрит в окно и не подкалывает меня своими гениальными шутками. Но все же через какое-то время он не может выдержать:
— Я, честно говоря, думал, что ты дуться будешь из-за того, что я твоего парнишку избил.
— Он давно не мой. Я тебе это говорила уже. Сколько раз надо повторять?
— Понял я. Лучше скажи, какие планы на вечер?
— У сестры буду весь день. Звонок от Надежды Вениаминовны бесспорно придет. Наверное, часа два с ней по телефону поболтаю. Она не успокоится, пока не уговорит.
— То есть ты снимешься с ним?
— Нет, конечно. Герман уже понял, что ничего от меня, кроме среднего пальца, не увидит. А нашей Надечке придется искать замену либо мне, либо Афанасьеву.
Останавливаюсь на светофоре, почувствовав ладонь на своем колене, поворачиваю голову и заглядываю в лицо Беркутова убивающим взглядом.
— Слушай, может, я вместо него с тобой снимусь? — играет он бровями.
