Ад, или Александр Данилов
— У тебя устаревшая информация, я больше не Васильева, я Войнович! — гордо произнесла Татьяна. — Да и какая разница, где работать? Эдик, я же не теоретик, как некоторые, которым база нужна, оборудование, лаборантки, аспирантки, одним словом, свежие девочки для плотских утех и почитания невероятно раздутого эго!
— Я ведь и отомстить могу, Татьяна Николаевна, — прошипел Лисицин.
— Как? Эдичка, смотри, не лопни от важности. Что ты мне можешь сделать? Мы с тобой в разных весовых категориях, и, в отличие от тебя, я имею незапятнанную репутацию. А женщины рожают везде — и в городах, и в глубинке — так что я без работы не останусь. Ты сядь лучше, поешь, выпей, а потом вали отсюда.
— Да, Эдуард Евгеньевич, присаживайтесь, угощайтесь, — неохотно кивнула Ася. — Разделите с нами торжество. Мама, Егор Филиппович, я безумно рада, что вы разделите мою радость. — Лица матери Аси и её отчима свидетельствовали о том, что радости они совсем не испытывают. Ася же старательно не замечала их кислых мин и продолжала: — Сейчас представлю вам всю семью.
— Не ожидала я от тебя такого, после такого ты мне больше не дочь! — Марина Петровна чеканила слова. — Ты подвела нас — меня, Егора Филипповича. Тебе должно быть стыдно, не для того мы тебя растили, образование дали, вкладывались. Ты пожалеешь об этом, Ася!
— Нет, мама, это ты пожалеешь, что отказалась ради вот этих, — Ася показала на отчима и Лисицина, — от родной дочери. Но это твой выбор. Мне же остаётся его принять.
Данилов прижал Асю крепче, показывая свою поддержку.
— Ты не подтвердишь категорию, Данилов, обещаю! — рявкнул Егор Филиппович.
— Собака лает, а караван идёт, — ответил Саша. — Выход там. — Он указал на калитку. — Надеюсь, не заблудитесь.
Конечно, Ася расстроилась и даже поплакала на груди у мужа. Тяжело слышать подобные слова от матери, которую любишь, несмотря ни на что. Может быть, когда-нибудь их отношения изменятся, а может быть и нет. Никто не может предсказать будущего.
Ася с Сашей вернулись к столу, где каждый представитель их большой семьи, не скупясь, желал им счастья.
А потом вчетвером они резали свадебный торт и раздавали детям розочки из крема.
***
— Ася, можно я не буду называть тебя мамой? Ты ведь не обидишься? — спросил Гошка, пока Катя с Ваней убирали посуду, не подпустив к этому процессу никого из домочадцев.
— Конечно не обижусь, потому что я, как и ты, понимаю, что у тебя была самая лучшая мама на свете и я очень хорошо помню твоего настоящего папу.
— Данилов мне тоже стал отцом, — продолжил Гошка, — хотя я и его зову по фамилии или по имени отчеству, он смирился, я люблю его, уважаю. И ты хорошая, Ася. Но не мама. Прости.
Ася обняла мальчика, поцеловала в мокрые от слёз щёки.
— Всё у нас будет хорошо, Гоша. Вот увидишь.
Потом ей пришлось выслушать Серёжу, который обещал вернуться при первой возможности и очень переживал, и что ничего не подарил им на свадьбу.
Ася незаметно ускользнула в дом, ей требовалось немного побыть одной. Слишком много событий для одного дня. А сейчас эйфория и напряжение ушли, осталась реальность. Завтра прямо с утра уедут Олег с Таней, Серёжей и Дашенькой. Дом опустеет. У Саши в сердце снова поселится тоска. Что будет с ними? Неужели это случилось: их брак стал реальностью и теперь они будут вместе? Если бы Саша знал, как Ася его любит…
Она закрыла лицо руками.
— Ась, ты что сидишь тут одна? Пойдём за стол, мы с Ванькой к чаю накрыли. Папа там ждёт, с дядей Олегом разговаривает, сейчас тётя Таня Дашутку уложит и к нам присоединится. А вы молодцы с папой, я рада за вас, правда. В надёжные руки отдаю самого дорого мне человека. Ты береги его, ладно? — Катя подошла, села рядом и обняла Асю. — Тебе лучший в мире мужчина достался.
Ася обняла её в ответ, они прижались друг к другу и рассмеялись.
— Говоришь, к чаю всё готово? Это хорошо. А наполеон твой, Катюша, вообще шикарный.
Они вместе вышли на улицу, не стали трогать беседующих мужчин и сели за стол. Вскоре к ним присоединилась Татьяна.
Чай пили молча. Каждый думал о своём, расставаться не хотелось, но, увы, они жили слишком далеко друг от друга.
— Как же здесь тихо… — произнесла Татьяна и вдруг вскинулась. — А где Мишаня?
Все начали вертеть головами, разыскивая пропажу, но тут с крыльца раздалось:
— Смотр-р-рите, какой Миса кр-р-расивый!
Свет от фонариков, которыми старшие дети украсили двор, на крыльцо не попадал, поэтому все недоумённо смотрели на Данилова, присевшего перед сыном на корточки и громко хохотавшего. Наконец, немного успокоившись и взяв Мишку на руки, вынес его на свет.
— Сынок, ты необыкновенно красив, — сквозь смех произнёс он и поставил мелкого на стол, чтобы Мишкино нательное творчество было лучше видно.
В первый момент все потеряли дар речи, глядя на раскрашенного во все цвета радуги ребёнка. Мишка представлял собой ожившую картину безумного художника авангардиста.
— Это что?.. — только и смогла произнести Ася, с ужасом взирая на теперь уже своего сына.
— Кажется, я знаю. — Татьяна быстрее всех пришла в себя и едва сдерживалась, чтобы не засмеяться. — Я тут немножко поправляла макияж, а Мишанька крутился около меня, спрашивал, зачем я на себе рисую… — Тут она не выдержала и, уткнувшись в плечо подсевшего к ней Олега, затряслась от смеха.
— И что ты ему ответила? — спросил Олег, расплываясь в улыбке.
— Что хочу быть красивой, — простонала Татьяна, смеясь уже открыто.
— Кр-р-р-расивый? — подтверждая её слова, спросил Мишка.
— Самый красивый! — уверила его Ася, а потом спросила: — Мишенька, а ты нам станцуешь?
Мишка, убедившись, что труды его не пропали зря и все оценили его старания, не стал упрямиться, затопал ножками, закружился на месте, вызывая смех и аплодисменты. Устав, он залез на руки к Асе и прижался к ней, пачкая светлое платье. Она что-то прошептала ему на ушко и понесла в дом отмывать. Данилов хотел было пойти с ними, но Ася отказалась, сказав, что они и сами справятся и что ей надо кое-что сказать Мише по секрету.
