Замуж с осложнениями
Ближе к ночи народ расползается по каютам, все такие довольные, а нам-то спать нельзя, хотя устали мы оба на совесть. Кстати, совесть моя напоминает о своём существовании тем, что я нагоняю в коридоре своего прыщавого пациента, вставляю ему гормональные таблетки и напоминаю намазать лицо. После этого возвращаюсь на кухню, где Азамат всё ещё сидит за пустым столом, не иначе, ждёт меня.
— Что делать собираешься? — спрашиваю.
— Да надо бы ванну устроить, — говорит он. — В моцог обязательно нужно хорошо вымыться, отмокнуть. Только ванна на корабле одна, придётся нам по очереди…
— Зачем? — удивляюсь я. — Можем и вместе.
Азамат несколько секунд переваривает это предложение.
— Это у вас тоже на Земле так принято? — говорит он наконец.
— Ну, не поголовно, но и ничего невероятного, — отвечаю.
Он, конечно, ещё немножко сопротивляется, но, конечно, сдаётся. Правда, ванна после такого обильного ужина противопоказана, так что сперва мы решаем заняться чем-нибудь ещё, например мирно поиграть в шахматы у себя в совмещённой каюте.
Шахматы у них тоже не как у людей — огромные, и фигуры так выглядят, что я очень быстро проигрываю, потому что запутываюсь в них напрочь. Что ладья — это телега с лошадьми, я ещё уяснить могу. Но вот кто из этих милых зверюшек — ферзь, а кто слон… Нет, увольте, это надо на свежую голову. В итоге я просто сижу и рассматриваю фигурки, они все очень тонко и правдоподобно вырезаны.
— Пешек мой брат делал, — говорит Азамат, — а старшие фигуры я. Он тогда ещё совсем мальчишкой был, не всё мог.
— Так это ты делал? — спрашиваю, рассматривая фигурку императора со сложной причёской, одетого в пёстрые одежды — причём пестрота видна даже на некрашеном дереве. — У тебя просто золотые руки!
— Да ну что ты, это так, поделка. Ты просто не видела, что делают настоящие мастера.
— А у тебя есть ещё эти… поделки? — спрашиваю, сглатывая слюнки. Ох как я хочу на это посмотре-еть…
— Да есть, конечно, — говорит. — Это же знаешь, как… ты в свободное время вяжешь, а мы вот фигурки режем всякие.
Он вынимает из шкафа внушительных размеров коробку и слегка её встряхивает для звука — там гремит и шуршит. Ну-ка, ну-ка.
Боже, чего там только нет! Звездолёты, люди, звери, утварь, оружие, машины, дома, деревья, листья, компьютеры, телефоны и прочая техника, букеты, книги, мебель, лампы, мягкие игрушки, одежда и обувь, головы с разными причёсками и даже статуя свободы — всё не больше маникюрных ножниц. Это уже какой-то следующий шаг после «что вижу, о том пою».
— Ва-а-ау, — только и могу сказать я.
— Можешь взять всё, что нравится, — усмехается он. — Или ничего не бери, а я тебе специально что-нибудь вырежу, именно для тебя.
— Спасибо, — говорю, не выбирая из предложенных вариантов. Что же мне напоминает это обилие?. . Ах да, те игрушки, что мне подарил тот дядя, когда я в десять лет увела у джингошей наш корабль… Тоже был муданжец, что ли?. .
Я открываю рот сказать об этом Азамату, но он уже достал вторую коробку поменьше, а та-ам… там фигурки всех членов команды. Первым делом я выхватываю Алтонгирела:
— Да-а-а, у него именно такая рожа!!! — радостно воплю я, забыв всё и вся. Азамат посмеивается.
— Он колоритный, его легко похожим сделать, — говорит. — Ты вот на Дорчжи посмотри.
Про Дорчжи мне тут же становится всё понятно: натуральный такой деревенский парень, здоровый, как бык, и такой же непосредственный.
Я угораю над застенчивым Бойонботом, хозяйственным Тирбишем, неразличимыми и вечно помятыми пилотами. Азамат с удовольствием наблюдает, как меня скрючивает от хохота. Когда команда кончается, я вижу на дне коробки ещё одну фигуру и удивляюсь — неужели и себя изобразил? Но всё оказывается веселее. Это я.
Азамат в последний момент пытается выхватить у меня фигурку, тараторя, что она-де недоделана ещё, но я очень хочу посмотреть. Боже, какая я красивая. Правда, мне казалось, я поуже в бёдрах буду, но это несущественно.
— Штаны твои у меня не вышли, — оправдывается Азамат. — Я сделаю другую, если хочешь…
— А мне эта нравится, — говорю. — Давай ты лучше её разденешь, а я ей из тряпки платье сошью?
— Такое маленькое платье?
— Ну да, а чего, я в детстве на кукол шила…
— Хм, — Азамат озадачивается новой идеей настолько, что забывает смущаться. — Так это можно всех их одеть. Тем более я там с одеждой особенно не старался… Были бы пёстренькие.
— Так и сделаем, — решительно говорю я. — Только сначала мыться.
В ванне мы дружно фантазируем, кого во что нарядить с учётом имеющихся у меня материалов. Под это дело я успеваю обработать дорогого супруга гелем со шлифующим действием. Воспаление на груди почти сошло, там теперь тоже можно массировать. А ещё я запускаю руки в Азаматовы волосы, и он так расслабляется, что едва не засыпает.
Утро застаёт нас в холле, тщательно переплетёнными на диване перед столиком, уставленным фигурками в пёстрой одёжке. Азамат только что закончил вырезать фигурку себя, а я вознамерилась сшить на неё красный свитер.
