Я переиграю тебя. Реванш - Тори Майрон
– Сядь и расслабься. Все с ним нормально, – уверенно отвечает брат, начиная что-то печатать.
– Ты с ним разговаривал?
– Да.
– Когда?
– Пять минут назад. Наверное, поэтому он тебе не отвечал. Разговор со мной был куда важнее, – сообщает он, то ли успокаивая меня, то ли раздражая.
Задавшись вопросом, какого черта Титов до сих пор не перезвонил, намереваюсь выразить свою нервозность с недовольством брату, однако вибрация моего телефона меня останавливает.
Дима.
Неужели!
– Алло! – чуть ли не рявкаю я, как только отвечаю на вызов.
– Слышу, тебя кто-то сильно разозлил, – в трубке раздается любимый мужской голос – низкий и спокойный, что приносит небывалое облегчение и бесит одновременно.
– Да! Ты разозлил.
Несколько секунд тишины и звучит такой же спокойный, немного уставший голос:
– Пояснительную бригаду в студию.
Призываю себя немного успокоиться и не срываться на Диму. У него и так день был не из легких. Тихо выдыхаю и, отойдя в другой конец кабинета, признаюсь:
– Ты не отвечал, а я волновалась, вообще-то.
– Не стоило, Роли. Со мной все в порядке.
– Точно? – хмурюсь, прижимая руку к груди, где до сих пор почему-то неприятно колет.
– Точно. Сегодня были кое-какие трудности, но все удалось решить.
– Где ты?
– Подъезжаю.
– Куда?
– Как куда? К тебе. Поедем домой. Можешь уже выходить, – ошарашивает меня неожиданной новостью, и я вижу через окно, как несколько автомобилей останавливаются возле охраны, а после проверки въезжают во двор.
Дима приехал!
Осознание этого настолько сильно толкает меня к выходу, что я забываю попрощаться с Владом. Сердце срывается с петель, напряженное тело сочится силой, пока я пулей лечу на улицу, а затем – к внедорожнику с открытым окном, в салоне которого я замечаю очертания мужа.
Бегу так быстро, что Дима даже не успевает выйти на улицу. Открываю дверь, залезаю в салон и… каменею. Мощно колотящееся сердце резко тормозит и падает к пяткам, а внутренний противный голос раздраженно кричит:
«Я же говорил, что что-то случилось».
Глава 40
Каролина
– Черт возьми, Дима! Что с тобой?! – остолбенев от ужаса, спрашиваю я, всматриваясь в его побитое лицо, вся правая сторона которого залита кровью.
– Ничего страшного. Не переживай.
– Как это ничего страшного? Тебя избили! И… явно валяли в какой-то земле, – дрожащей рукой касаюсь его грязного пиджака и рубашки. – Кто это сделал?! Как это случилось? Как ты себя чувствуешь? Тебе нужно в больницу! – от нервов тараторю, не успевая дышать и не давая Диме возможности ответить. Подсаживаюсь ближе к нему и подношу ладони к Димину лицу, желая рассмотреть степень побоев, однако он ловит мои руки и произносит:
– Не надо, Роли, испачкаешься. Говорю же: со мной все нормально.
– Нет. Тебе нужен врач!
– Не нужен. К счастью, повреждения не опасные. Жить буду, – заверяет он и следом морщится от боли, прижимая ладонь к ребрам.
Ну что за олух?!
– Зачем ты опять преуменьшаешь серьезность своего состояния? Тебе нужен медицинский осмотр.
– И я обязательно его проведу. Дома. Пожалуйста, успокойся. У меня нет сил сейчас спорить с тобой. Как и рассказывать что-то. Дай мне немного времени, ладно? Я все расскажу, но позже, – он нажимает на кнопку динамика и приказывает водителю, скрытому от нас за перегородкой, отвезти нас на виллу. И как только машина трогается с места, Дима с тяжестью выдыхает, откидывая голову назад, и прикрывает глаза.
Вижу, что повреждения доставляют ему куда более сильный дискомфорт, чем он пытается показать мне, и призываю себя усмирить свои настырность и любопытство. Не хочет врача – ладно. Не может сейчас ответить, что с ним произошло, – я дам ему время. Не стану напирать и напрягать. Диме сейчас нужны спокойствие и отдых.
Главное – он жив. Он здесь. Пусть и побитый, грязный, уставший и окровавленный. Ничего из вышеупомянутого не отвращает меня и не останавливает от того, чтобы аккуратно прижаться к Диме всем телом.
– Каролина, – напрягшись, шумно выдыхает он.
Я тут же отстраняюсь.
– Прости, я все-таки сделала тебе больно?
– Нет. Но ты сейчас вся измажешься в крови и грязи.
– Мне плевать, – тут же льну к нему обратно и утыкаюсь носом в шею, вдыхая запах его парфюма вместе с металлическими нотками крови. Эта смесь ни капли не успокаивает, даже несмотря на то, что головой понимаю – Дима рядом. Тяжесть в груди обостряется, волна вопросов захлестывает сознание, но я продолжаю держать язык за зубами и молчаливо наслаждаюсь его близостью.
К счастью, Титов быстро расслабляется, зарывается рукой в мои волосы и медленно пропускает их сквозь пальцы.
– Я уже говорил, что тебе чертовски идет рыжий цвет? – с чувственной хрипотцой спрашивает Титов, рисуя на моих губах улыбку.
– Не говорил.
– Вот урод. Как я мог?
Усмехаюсь и прикрываю глаза, чувствуя, как Дима вжимается носом в мою макушку.
В таком положении мы проводим весь путь до дома. Мы больше ничего не говорим. Просто едем, прижавшись друг к другу. Дима наверняка мучается от боли, а я – от любопытства и не покидающей меня тревоги.
Что же с ним случилось? Кто и каким образом умудрился его избить и зачем? Почему охранники, повсюду сопровождающие Диму, не сумели предотвратить нападение? Какого черта они не смогли выполнить свою работу?
Встревоженная не на шутку, я еле дожидаюсь, когда мы въедем на территорию виллы, где я не сдерживаюсь и задаю этот вопрос первому вышедшему из другого автомобиля охраннику. Однако ответа не получаю: Дима хватает меня за руку, вынуждая перевести взгляд с работника на него.
– Что? Я всего лишь хочу узнать, что им помешало выполнить свои обязанности?
– Им ничего не помешало, потому что их не было со мной на кладбище. Там были другие, – поясняет Дима, и я повторно оглядываю сурового мужчину в черном костюме. Он чист, ни одного намека на грязь или телесные повреждения.
– Тогда где те, которые сопровождали тебя днем? – с опаской интересуюсь я, догадываясь, какой ответ услышу.
– Мертвы.
Всего одно слово, один мрачный взгляд голубых глаз – и я в полной мере понимаю, насколько опасные времена настали. Разумеется, я и так это знала, но черт… Убийство нескольких телохранителей Титова и нападение на него при свете дня – это уже слишком. На такое способны только самые безбашенные, бесстрашные люди, которым в случае их поимки нечего терять, кроме своих жизней.
– Значит, на тебя напали на кладбище, после того как все мы уехали? – озвучиваю свой вывод и обхватываю себя руками, пытаясь унять нервный озноб.
Дима кивает и подходит ближе. Умещает
