Чувствуй себя как хочешь - Саммер Холланд
Стоит выключить мнительную школьницу. Завтра он перезвонит ей и все узнает, что бы там ни было. Главное – сегодня вообще уснуть.
Телефон в руках вибрирует, и сверху имени Флоренс вылезает сообщение от Рендалла.
«У меня для тебя новый боец».
Глава 46
Цветочек
– Поставь собаку на место. Сальма, ты слышишь меня? Отпусти собаку, у нее голова болит.
Строгий материнский голос Паломы в трубке заставляет Флоренс улыбнуться. Их разговор немного отвлекает от мрачных мыслей, которые роятся в голове с самого утра. Сначала Моника позвонила, сказала, что ей нужна помощь: с картинами Бена возникла какая-то проблема, но она даже не смогла объяснить ее суть. У нее до сих пор не собраны вещи – а переезд уже завтра. В конце концов, Джек…
– Прости, Флор, они сегодня невыносимы, – возвращается к ней Палома. – Так и что ты говорила?
– Вчера я позвонила Джеку.
– Как хорошо, – улыбается та, – что он сказал?
– Он не взял трубку. И не перезвонил. Мне кажется, я его сильно обидела.
– Ты разве не говорила, что он много работает? – осторожно произносит Палома. – Может, был занят?
– У тебя всегда такие оптимистичные причины, – усмехается Флоренс. – А что, если нет и он просто не хочет со мной говорить?
Тишина в трубке становится тягучей. Озвучить свой страх оказалось легко, но проще от этого почему-то не стало. Камень, лежащий на душе невыносимой ношей, не сдвигается, что бы она ни делала.
Флоренс сворачивает на парковку рядом с галереей.
– Когда он признался тебе в любви, – нарушает тишину Палома, – что ты ответила?
– Не помню. Я была в таком шоке, совсем не могла думать.
– Ты сказала ему, что любишь?
– Это же очевидно, – морщится Флоренс. – Я предложила встречаться. Считай, навязала ему отношения.
– Ты сказала «Я тоже люблю тебя»?
– Нет.
– Мне кажется, это и есть то, что ему нужно узнать. Карлос!
В трубке слышится жуткий грохот, и речь Паломы превращается в отборную испанскую брань.
– Флор, прости… Я перезвоню.
Когда звонок отключается, Флоренс снимает телефон с приборной панели, надеясь, что все хотя бы остались живы. Звук был такой, словно Карлос упал вместе с каким-то предметом мебели, а план по травмам в этом году ее племянники уже перевыполнили.
Палома права. Было нечестно не признаться Джеку, и теперь ему намного хуже, чем ей. Флоренс ведь знает, что любит его и хочет быть вместе. А он остался в прошлой пятнице, когда она не выдержала и отстранилась.
Решено. Если он сегодня не перезвонит, она напишет ему сообщение. А если он не ответит на него… Она все равно сделает то, что задумала. Но уже без надежды.
Флоренс заходит и сразу замечает: в галерее пусто. Ни одной девочки, ни у стойки, ни в основном зале… Чувство контроля стремительно просачивается сквозь пальцы, исчезая в дымке.
– Доброе утро! – Из малого зала элегантно выплывает Ирма. – Флоренс, я так рада тебя видеть. Боже, кажется, ты еще похудела, как тебе это удается?!
Одна все же на месте. Можно выдохнуть.
– Привет, милая, как твое здоровье? – натягивает улыбку Флоренс. – Это диета. Особая винная диета.
Которая к тому же еще подразумевает, что ты расстаешься с парнем, выплакиваешь всю жидкость из организма и больше не можешь есть.
– Мне точно нужна такая, – восхищенно вздыхает Ирма. – Кстати, если ты ищешь Монику, она в хранении.
Кивнув в ответ, Флоренс пересекает зал и открывает служебную дверь. Первое, что бросается ей в глаза, – идеальный порядок у входа. Там уже год не было чисто – намного легче быстренько сложить что-то у дверей, вдруг скоро понадобится, а потом… В общем, оно не настолько готово понадобиться.
– Флоренс? – выглядывает из-за стеллажа Моника. – Привет. Спасибо, что приехала.
– Когда ты успела убраться?
– Вчера утром, – та пожимает плечами, – зашла и поняла, что сюда уже сложно заходить. Надеюсь, ты не против?
– Я обещала себе дойти до хранения примерно раз в неделю, – отвечает Флоренс. – Так что я не просто не против. Я в восторге.
Сделать Монику управляющей было лучшим решением, которое она принимала за четыре года существования галереи. Флоренс снова мысленно благодарит Гэри: если бы он не твердил это так долго, она, наверное, до сих пор сомневалась бы.
– Я бы еще ремонт кое-где предложила, – продолжает Моника. – Если Грег, конечно, не против.
– Думаю, теперь мы можем его не спрашивать.
– Но мы же в аренде… Или у вас особые условия?
– Вчера я выкупила у него помещение. Теперь это моя галерея, от пола до потолка, – с теплым, разливающимся в душе удовольствием произносит она.
Моника застывает с открытым ртом, но быстро приходит в себя и бросается обнимать Флоренс.
– С ума сойти! – выпаливает она. – Это теперь все твое? Почему мы до сих пор не отметили?
Вранье о покупке галереи почему-то ложится на язык легко и непринужденно, будто это действительно ее деньги. С другой стороны, раз уж этот бизнес задумывался как подарок, пусть им и будет. Флоренс четыре года отсюда не вылезала, чтобы превратить безумную затею в стабильную прибыль. Этого уже достаточно. Вспоминается напутствие Джека в Париже: не сметь принимать свой успех за чужой.
Пусть в глазах общества все выглядит так, как задумал Грег. Типичная история про американскую мечту – много работать, чтобы сколотить капитал, и присыпать это все щепоткой удачи. Совесть молчит, как пленный на допросе, и даже если поднимет голову, Флоренс знает, чем ее заткнуть.
Она не украла свою галерею. Манчестерские братья привезли в Нью-Йорк деньги, вырученные с угнанных машин? Ничего, никто их не осуждает, достойные члены общества. Вряд ли сами Эвинги приумножили свой капитал исключительно честным путем. Да, Флоренс получила помещение в подарок. Но все остальное – социальный багаж, имя, контракты, даже чертово оборудование – это ее тяжелый труд.
– Еще успеем, – обещает она, когда Моника наконец выпускает ее из объятий. – Расскажешь, с чем у тебя возникли проблемы?
– Ты выкупила галерею, – эхом все еще повторяет та, но тут же переключается. – Бен Дженкинс. Вот его наброски для экспликации. Я бы предпочла, чтобы текст был готовым, но ладно.
Она снимает бумагу, в которую упакованы картины.
– А вот и сами работы. И знаешь… Что-то не так. С «Давай попробуем» мне все понятно, тут текст и изображение примерно совпадают.
Моника наклоняется и берет в руки другую работу, которую Флоренс не узнает: она точно это не выбирала. Чистые цвета, до подозрительного
