Анна Малышева - Запасной выход

И уже менее воинственно добавила, что бесконечно там сидеть не собирается. Наверное, будет думать о возможности снять дешевое жилье. В конце концов, у Ивана было много друзей, ей помогут.

– Знаешь, что еще она мне сказала? – добавила Ксения. – Расписка теперь порвана. Мне-то что до этого! Как будто это когда-то меня волновало! Да и не верю я в это. Вот если бы она показала мне клочки, тогда… Ты слышишь меня? Я ответила, что слышу.

– Как там у вас дела? – поинтересовалась Ксения. – Карьера у Жени двигается?

Я ответила, что очень скоро она увидит его по телевизору. Повесила трубку и тут же перезвонила Жанне. Мне ответил мальчик. Сказал, что мама спит, Жанна в школе, и пусть я перезвоню часа через два. Я попросила все-таки разбудить маму.

Сперва Татьяна со мной разговаривать не пожелала. Она даже не поняла, кто я такая, что, впрочем, было совсем неудивительно. Голос у нее был сонный и какой-то вялый.

Когда я спросила об участке, она насторожилась и потребовала объяснить, какое мне до этого дело. Участок по праву принадлежал ей, и она могла его продать, кому и за сколько угодно.

– Но ведь вас заставили отдать его даром? – спросила я.

– Ничего подобного!

– Ну, не даром, а за расписку Ивана. Или за спокойствие вашего ребенка?

Она начала заикаться от волнения:

– Вы та девушка, о которой говорила Жанна? Вы ничего не поняли, вы… Все было не так!

– Я уже слышала что-то подобное, – перебила я ее. – Куда они вас увезли? Это были те двое – Женя и Роман? Скажите хотя бы это!

Она крикнула, чтобы я оставила ее в покое, и бросила трубку.

Самое нелепое, что мы поженились в день святого Валентина. Нам и в голову не пришло подгадывать свадьбу именно к этому дню. Тем более, что желающих было предостаточно, можно сказать, ЗАГС в тот день работал без передышки. Нам просто повезло – если можно говорить о везении. Тем более, что мы с Женей очень разочаровали регистраторшу в ЗАГСе. Нам предложили множество свадебных радостей – строго по прейскуранту. Машины, вплоть до белых лимузинов, видеосъемку, живую музыку и черт знает что еще. Мы от всего отказались наотрез. Отказывалась в основном я. Женя держался так, будто все происходящее вообще его не касается.

Свадебного платья у меня, кстати, тоже не было. В день святого Валентина я была самой неинтересной невестой, какую только можно выдумать. Другие изощрялись как могли. Я без зависти любовалась на развевающиеся шелковые, шлейфы, километры фаты, белые венки и букеты. А на мне было светло-зеленое платье, правда нарядное и совершенно новое… Но его можно было надеть в любой другой день, и никто бы не заподозрил, что это бывшее платье невесты. Меня украшал только белый цветочек в волосах – на нем настояла мама, и я нацепила его, чтобы она не очень расстраивалась.

Но мама все-таки расстроилась. Потому что Женя (которому очень шел новый серовато-голубой костюм) даже часа не просидел за праздничным столом. Он послушно выпил шампанского, несколько раз поцеловал невесту (то есть, меня), а потом быстро исчез. Как раз в эти дни шла интенсивная работа над подготовкой первого альбома группы. Ребята – я уже знала их всех – усиленно занимались хореографией, поскольку в самом ближайшем будущем планировались сценические выступления.

Ребята, кстати, были неплохие. Они мне почти понравились. Почти – потому что текст той песни, которую мне довелось услышать в их исполнении, был невероятно, термоядерно глупым. Голоса – заурядными до тошноты. Ну а если постараться не слушать, а только смотреть… Тогда я не смогла бы их отличить от десятков других мальчиковых групп. Да и смотреть не хотелось.

Женя был среди них самым старшим. И он единственный из них теперь был женат. Вот и все отличие.

– Я не так представляла твою свадьбу, – сказала мама, отведя меня в сторонку и стараясь, чтобы нас не подслушали.

Празднество проводилось в небольшом, специально арендованном для этой цели кафе. Роман, кстати, не приехал, хотя обещал. Думаю, он просто не мог меня видеть.

– Твой муж как-то демонстративно ушел, – сетовала мама. – Я от Жени такого не ожидала… В день своей свадьбы…

Я еще раз объяснила, какой плотный график у Жени. Призналась, что сама почти его не вижу. Сделала все, чтобы ее успокоить, но мама твердила, что ничем хорошим это не кончится, потому что она видит – Женя думает совсем о другом.

Я никаких прогнозов не строила. С тех пор как Толя представил меня руководству своей радиостанции, у меня тоже не оставалось свободного времени. Приходилось задерживаться на работе допоздна, а то и возвращаться среди ночи. Так что Женю я почти не видела.

Странно, как быстро изменяются события, оставшиеся в прошлом. Еще вчера они казались такими значительными, застилали весь горизонт. А потом… Как будто кто-то начинает задергивать занавес. Постепенно, каждый день закрывая новый фрагмент воспоминаний. И, неожиданно обернувшись, ты вдруг видишь, что почти все затянулось серой пеленой. И возвращается нормальная жизнь, в которую уже не верилось.

Почти нормальная – при нашем-то графике. Обычно я поднимаюсь очень рано. Торопливо пью кофе и убегаю на работу. Иногда меня у подъезда ждет в своей новенькой машине Толя. Он живет в нашем же районе и, если успевает, захватывает меня по дороге на работу.

Женя видел его один раз и нашел симпатичным. Признаков ревности, однако, не выказал. Надо сказать, что и я совершенно перестала его ревновать. Мама предупреждала меня: погоди, начнутся концерты, появятся поклонницы, и тебе придется встречать Женю у запасного выхода, чтобы его не утащила с собой какая-нибудь предприимчивая девица. Я только смеялась.

Мне несколько раз звонил Павел. Сперва домой, но застать меня теперь было сложно. Я похвасталась своими профессиональными успехами, он воспринял эту новость довольно кисло. Я дала ему свой рабочий телефон, и с тех пор Павел стал звонить мне на работу. Мы вели с ним ни к чему не обязывающие разговоры. И мне все чаще казалось, что он принял во мне участие вовсе не потому, что надеялся сделать интересный репортаж. Думаю, его интересы носили иной характер… Но я все равно была ему благодарна. Мне трудно было забыть о том, как он открыл мне дверь и впустил в квартиру, когда я уже ни на что не надеялась. Так что знакомство не обрывалось.

Каждый раз, когда мы с ним разговаривали, у меня появлялось искушение попросить его связаться с Володей и отдать мне кассету. Но каждый раз я вешала трубку, так и не высказав своей просьбы. Я говорила себе: в следующий раз. В следующий раз, когда я буду точно знать, что сделать с этой кассетой. Стереть ее, записать туда что-то другое, например один из репортажей, которыми я занималась в последнее время. Или…