Ирина Мельникова - Роман с Джульеттой

Луганцев сжал кулаки. Он должен быть сильным. Он должен идти тем путем, который выбрал несколько лет назад. Однозначно, ему придется бороться, вероятно, до конца своей жизни. И, скорее всего, на пару с Ильей. Сколько бы ни случилось боев в их жизни, они всегда прикроют друг другу спину. Они все годы не просто дополняли один другого, но даже образ их мыслей и отношение к жизни почти перестали разниться. И расходились они во мнениях лишь по мелочам. Впрочем, Илья был отъявленным спорщиком, а Луганцев обладал холодным разумом и жесткой оценкой. Ему казалось, что стоит ему поговорить с человеком, и сразу станет понятно: нужно ли с ним дальше общаться и завязывать деловые отношения. Зачастую это срабатывало, и Луганцев прочно уверовал в свою интуицию. Илья на интуицию полагался меньше. Он делал ставку на оперативную информацию. Но в случае с Маргаритой подвели и интуиция Игоря, и оперативная информация Ильи.

Стиснув виски пальцами, Игорь тихо выругался. Как бы ему ни хотелось отвлечься, последние неприятности постоянно напоминали о себе. Требовалась разрядка, и он знал какая. Легче всего было выпить стакан виски и забыться в тяжелом сне. Но и там ему не будет покоя, усталый мозг отказывался подчиняться и порождал видения, от которых он просыпался с дикой головной болью и в холодном поту. Случалось, в его сновидения врывались женщины. Правда, в последнее время он перестал видеть во сне жену, и мама являлась все реже. Ее место, как ни странно, заняла его новая домработница…

Да, Луганцеву нравилось с ней общаться. Он отдыхал душой во время их бесед и пользовался каждым удобным случаем, чтобы провести время в компании этой женщины. Что-то странное было в ней и загадочное. Порой Луганцев ловил себя на мысли, что абсолютно не чувствует разницы в возрасте. Его волновали ее взгляды и прикосновения. Все чаще он задумывался, как Елена Владимировна выглядела в молодости. Еще он заметил, что у нее красивые руки, а походка выдавала, что раньше она занималась танцами или гимнастикой… Но чтобы приходить к нему во сне, шептать ласковые слова, обнимать и даже признаваться в любви – это было уже чересчур!

Конечно, Елена Владимировна была очень приятной, но все-таки пожилой дамой. К тому же его мысли занимала сейчас другая женщина. О ней он думал беспрестанно. Даже случай с Маргаритой не смог вытеснить ее из его мыслей. И более всего во сне вместо Елены Владимировны он хотел бы увидеть именно эту женщину, но как-то не получалось. Вероятно, ее мысли были настроены на другую волну и бродили в тех запредельных пространствах, доступ в которые Луганцеву был заказан.

Игорь не спешил делиться своими соображениями с Ильей. Не то было время, чтобы анализировать достоинства своей домработницы и причины, по которым она ему снилась. В равной степени Илья не догадывался и о второй тайне Луганцева. Как-то так сложилось, что они не слишком афишировали свои интимные связи. Монахами они не были, но и донжуанами тоже никогда не слыли. И хотя холостяцкая жизнь несла в себе массу неудобств, но ни тот, ни другой разговоров о новой женитьбе не заводили.

Но в последнее время Игорь чувствовал, что в душе у него бушует прибой. Волна не захлестнула его с головой, но основательно подмыла берег под его ногами. Это ощущение возникало в нем при каждом упоминании ее имени. А стоило ему закрыть глаза, как тут же он видел ее лицо. Даже не лицо, а глаза… Именно они перевернули его душу…

Игорь с трудом перевел дыхание, посмотрел на часы и включил телевизор. Наступило время вечерних новостей. Сегодня он будет смотреть их тоже вне привычной обстановки. Первый блок полностью был посвящен городским проблемам. И главной из них – ситуации с комбайновым заводом. Местные журналисты, к их чести, никогда не скрывали, что они на стороне руководства завода, то есть на его, Игоря Леонидовича Луганцева, стороне. Но писали и говорили об этом крайне осторожно.

Просмотрев новости, Луганцев еще раз убедился, что Староковровск пребывает в растерянности и с замиранием сердца следит за ходом баталии. Завод был тем жизненно важным органом, без которого тело, то есть город, мгновенно превратилось бы в труп.

Луганцев потянулся одной рукой за сигаретами, а второй приготовился нажать на кнопку пульта, чтобы выключить телевизор. Остальное было ему неинтересно. Но с экрана прозвучало знакомое имя, а следом появилось лицо той, о которой он думал почти беспрестанно. Правда, когда оставался один. При Илье он старался не вспоминать о ней, чтобы не выдать себя нечаянным вопросом или взглядом. Иногда Луганцеву казалось, что приятель намеренно заводит разговор об Алине Заблоцкой. Возможно, Илье это доставляло удовольствие. Луганцеву приходилось стискивать зубы и сжимать кулаки, чтобы не выдать свое состояние. Он ревновал по-черному, но ничего не делал для того, чтобы прояснить ситуацию. К нему обращался директор театра, просил помочь с ремонтом системы отопления. Луганцев взял у него смету расходов, выделил деньги на ремонт, даже послал своих специалистов, но в театр не поехал, как Карнаухов его ни приглашал. И все потому, что не хотел встречаться с Алиной.

Больше всего на свете он боялся разочароваться. Боялся, что его мечты не совпадут с реальностью. Прошло уже больше месяца с того момента, когда он увидел ее первый раз в убогом придорожном кафе. Уже тогда у него возникло странное ощущение, что они давно знакомы, близко знакомы… Луганцев не числил себя поклонником театра и кинематографа. И по телевизору смотрел только новости. А сейчас он с жадностью уставился на экран, благо никто этого не видел.

Шел анонс спектакля «Ромео и Джульетта». Диктор сообщила о грядущей премьере, двумя фразами обмолвилась о том, что главную роль в спектакле исполняет их прославленная землячка Алина Заблоцкая (именно в этот момент Алину показали крупным планом, а у Луганцева перехватило дыхание). Следом пошла картинка – Алина и Ромео на сцене… Луганцев напрягся. Она, казалось, смотрела ему в глаза, и Луганцев задохнулся от захлестнувшего его чувства.

Он потер лоб, чтобы избавиться от наваждения, но напрасно! Это женщина сводила его с ума! И он хотел этого! Хотел потерять голову, что в его положении было просто недопустимо!

Мое лицо под маской ночи скрыто,Но все оно пылает от стыда… —

признавалась Алина со сцены, обращаясь, конечно же, к Ромео, а Луганцеву, казалось, что эти слова предназначены только ему. Разумеется, он понимал, что обманывает себя. Алина даже представить себе не могла, что кто-то сидит сейчас около телевизора и с восторгом взирает на нее.

Игорь вскочил на ноги и направился к выходу из кабинета. А вслед ему неслось: