Госпожа Вольтури - Яна Бендер
– Шлюха! Потаскуха!
– Боже, как красноречиво!
– Почему Аро ещё не казнил тебя?!
– Потому что он, в отличие от твоего мужа, любит свою жену!
Она ударила рукой по решетке и, гневно стуча ботинками по каменному полу, поднялась наверх.
– Идиотка, – спокойно произнесла я, вернувшись на свое место.
– Аро приказал выпустить тебя! – Джейн загремела ключами на связке, отдавая их Деметрию.
Он раскрыл замок, а затем распахнул решетку. Петли недовольно скрипнули, пропустили меня наружу.
– Ох, – начала сестра Алека, – и натворила же ты дел!
Она обняла меня, а после повела за собой.
В моей спальне я осталась одна. На улице уже было темно, а за окнами поблескивали фонари и мигали разноцветные лампы в преддверии нового года, к которому готовились смертные.
Я села на подоконник, надев черную майку и поменяв рваные леггинсы на целые.
В помещении, в котором я находилась были потушены все свечи и все окружающие меня предметы погрузились во мрак.
Он проник тенью в комнату, зажал в тиски мое горло, прижимая головой к нише окна.
– А теперь скажи мне, почему ты вернулась? – прошептал он мне на ухо, обжигая ледяным дыханием.
Я на мгновение задумалась. С одной стороны, я не представляла своей жизни без него. С другой – сейчас мне было куда более выгодно ответить то, что он хотел от меня услышать.
– Потому что ты – мой муж, – гордо произнесла я.
– А как же Люциан? – настойчиво продолжал он допрос.
– Люциан… – я несколько равнодушно, хоть и наигранно, произнесла его имя. – Очередное буйство страстей.
– Я рад, что ты вернулась, – произнес он и отстранился. – Но теперь, – довольно двусмысленно начал он, – пора ответить за свои прегрешения.
Я поняла, что именно он хотел использовать в качестве наказания, но в этот момент я не хотела ничего подобного. Мне была неприятна одна мысль о том, что мне снова предстоит близость со старейшиной клана.
– Ты прав, Аро! Я должна ответить! – согласившись с этим, я спрыгнула с подоконника, оттолкнула его немного назад, встала перед ним на колени и, склонив голову, развела руки в стороны. – Я нарушила два правила. Ты должен меня казнить!
– Ты же прекрасно понимаешь, что я не стану этого делать.
– Феликс, Деметрий, Джейн! – крикнула я.
В комнате появились трое подданных Аро.
– Да, госпожа! – отозвались они.
– Во имя закона, – начала я твердым голосом, – я, Иоанна Вольтури, блюститель верности среди подданных вампирского клана и жена старейшины, приговариваю себя к смертной казни! Немедленно!
Вампиры молча переглянулись между собой, но встали по обе руки от меня, взяв за запястья и локти.
– Джейн, – обратилась я к сестре Алека, – будь добра, примени свой дар ко мне!
Она растерянно посмотрела на меня. Я же не поднимала взгляда на Аро, что стоял в сорока сантиметрах от меня.
– Боль, – неуверенно произнесла бессмертная девушка.
Меня сковал дикий спазм. Я согнулась так, что волосы касались пола, но потом выпрямилась, преодолевая себя.
Аро обхватил мою голову руками, обратил мое лицо к своему, затем кивнул своим слугам.
Я приготовилась умирать, зная, что сейчас старейшина и двое стражей разорвут меня в клочья и сожгут в пламени факела.
– Отец! – закричала Агнесса, вбежав в комнату. – Нет! Не делай этого!
Он не обращал на неё внимание, лишь боль, которую навела на меня Джейн, оборвалась и мне стало гораздо легче.
Аро поровнялся со мной, опустившись на колени. Его ледяные уста коснулись моих губ.
– Ты сама уже себя наказала, – оторвавшись от моей измождённой плоти, произнес он, – поэтому, я оставлю тебя в живых, чтобы ты всю свою вечность терзала себя мыслями о peccatum adulterium.
– У меня нет совести! Ты это знаешь! – гордо отвечала я, глядя ему в глаза. – А значит, никаких терзаний не будет, и я забуду обо всем, что было после того, как я вернулась сюда.
– Чем же он тебя так пленил? – ласково продолжал Аро.
– Тем, чего нет у тебя!
– Назови это. Удиви меня.
– Душой и теплом его тела.
– Splendido18… Только не забывай, что и у тебя этого нет. Ты ведь тоже вампир, милая.
Он встал на ноги, отряхнул брюки, подошёл к двери.
– На сегодня представление окончено, – демонстративно объявил он, – если, конечно, ваша госпожа не захочет за оставшиеся до полуночи четыре часа совратить ещё кого-нибудь.
– Мама! – Агнесса крепко обняла меня, после того, как ее отец вышел из помещения. – А если бы он тебя убил?
– Не убил бы, не бойся, – успокоила я её.
– Госпожа Вольтури, – обратилась ко мне Джейн, – прошу меня простить.
– Всё в порядке. Это же я попросила тебя сделать это.
– Завтра довольно солнечно. Будьте осторожны.
Она улыбнулась мне и вышла в коридор, за ней последовали Феликс и Деметрий.
В час после полуночи в мою комнату постучали. Это был такой бережный звук, что, не будь я вампиром, ни за что бы его не услышала. Кто-то робко, осторожно, нерешительно просился внутрь.
– Войдите, – произнесла я, сидя на подоконнике и глядя на то, как мигает разноцветными огнями ёлка на центральной площади.
– Удивительно, что мне приходится стучаться в спальню собственной жены, – заметил Аро, в секунду оказавшись возле меня.
– До чего нас довела жизнь… – задумчиво проговорила я.
– Нам нужно кое-что обсудить, – напомнил он.
– Почему ты меня не казнил? – не слушая его слов, спросила я.
– Потому что… Ты нужна мне. В противном случае, миссия, возложенная на тебя законом Вольтури, снова достанется старейшинам.
– Лжешь, – слегка поморщившись, упрекнула я.
– Поражаюсь твоему дару.
– Так ты ответишь на вопрос?
– Вольтури не дают второго шанса. Это первый закон клана. Однако, способы наказания бывают разными. Тебе, например, предстоит провести оставшуюся вечность с нелюбимым мужчиной, – он вгляделся в фонарный свет за окном.
– Удивительное наказание, особенно, когда это и не наказание вовсе.
– Поясни.
– Люциан… Это тот, кто хорош в определенные моменты, когда ты наслаждаешься эстетикой его тела, боем, в котором он участвует, его силой и хищной, животной энергией. Ты же прекрасен по своему: мягкий, добрый, чуткий, внимательный, но внутри тебя – кровавый тиран, хозяин положения, властный охотник, желающий крови жертвы, машина для убийств, любитель искусства и ледяной маньяк… Вот в чем разница между вами. С ним можно провести ночь, день, месяц, год или максимум пять. С тобой же я готова остаться навсегда.
Он вгляделся в мои гранатовые глаза, сияащие в сумраке ночи, взял руку и прикоснулся губами к запястью.
Я подняла его голову, дотронувшись пальцами до подбородка, приблизила к себе и
