Алисса Джонсон - Дерзкий поцелуй

— Требовать чего-либо от Эви — самый надежный и самый верный способ добиться того, чтобы она наотрез отказалась подчиняться. А уж требовать от нее выйти замуж — это вообще нечто…

— Я знаю. Теперь знаю, — перебил его Мак-Алистер. — Но сейчас мне нужно твое разрешение на то, чтобы попытаться уладить все дело миром.

— Разрешение?

На этот раз, чтобы не поморщиться, Мак-Алистеру пришлось приложить намного больше усилий.

— Я прошу разрешения ухаживать за твоей кузиной.

— Для чего? Чтобы жениться на ней? — прохладным тоном, в котором сквозило подозрение, осведомился Уит.

— Я хочу, чтобы теперь у нас все шло как полагается, как того требуют приличия.

— Ты немного опоздал с этим. Теперь приличия требуют, чтобы ты женился на ней. И ты сегодня же сделаешь ей предложение, но, как ты выразился, с соблюдением всех приличий.

— Она заслуживает того, чтобы за ней ухаживали… — Мак-Алистер оборвал себя на полуслове, когда до него дошел смысл только что сказанных Уитом слов. — Значит, ты действительно хочешь, чтобы мы поженились?

— Разве у тебя остались в этом какие-либо сомнения?

— Да, я не был уверен, что тебя устраивает подобный союз.

— А почему я должен возражать? Ты любишь ее, ты будешь хорошо обращаться с ней, существует вероятность, что и она любит тебя, но… — На лице Уита появилось выражение, которое трудно было описать словами — сочувствие, щедро разбавленное изумлением. — Честно говоря, я не могу тебе обещать ничего относительно того, как будет обращаться с тобой она сама. Хотя, подозреваю, минимум раз в неделю она будет доводить тебя до бешенства.

В душе у Мак-Алистера вспыхнул первый и робкий лучик надежды. Но он не позволил ему стать ярким пламенем.

— Ты знаешь, кем я был до этого.

Уит коротко кивнул.

— Да, и еще я знаю, кем ты стал сейчас.

— Репутация твоей семьи может пострадать, если станет известно, что твоя кузина поддерживает отношения с отшельником Халдон-Холла.

— Я так не думаю. Ты — не первый представитель благородного семейства, ставший отшельником.

— Назови хотя бы еще одного, — предложил Мак-Алистер.

— Мистер Джон Харрис. — Уит опустился обратно на стул. — Большую часть последнего столетия он провел в пещере, после того как его родители не разрешили ему жениться на женщине, которую он любил. Он, правда, взял с собой слугу, если я не ошибаюсь.

— Ты все это выдумал, причем только что.

Уит отрицательно покачал головой.

— Своего слугу. — Надежда росла и ширилась, пока не превратилась в улыбку. — Правда?

— Мистер Харрис был так любезен, что уступил ему свою пещеру.

— Будь я проклят.

— Нет, если ты убедишь Эви выйти за тебя замуж, — мрачно изрек Уит. — В противном случае — да.

Все еще улыбаясь, Мак-Алистер кивнул и встал из кресла.

— Для начала тебе следует поговорить об этом с моей матерью, — добавил Уит. — Она в гостиной.

Мак-Алистер ощутил приступ самой настоящей паники.

— Леди Терстон? Ты хочешь, чтобы я признался во всем леди Терстон?

Уит недовольно поморщился.

— Я бы счел себя в долгу перед тобой, если бы ты воздержался от того, чтобы признаваться моей матери во всем. Она не из тех, кто падает в обморок по любому поводу и даже без оного, но ваша беседа могла бы подвигнуть ее на такой поступок. — Он поднял перо, лежавшее на столе, и задумчиво постучал им по губам. — Полагаю, она будет польщена, если ты испросишь ее позволения на этот брак.

— Разумеется.

Мак-Алистер сказал себе, что мог бы и сам догадаться об этом.

Уит перестал терзать ни в чем не повинное перо и бросил на друга острый взгляд.

— Думаю, что и Эви тоже.

— Да, конечно… — Мак-Алистер вновь оборвал себя на полуслове и улыбнулся, в первый раз по-настоящему за последние дни. — Это здорово. Это просто замечательно.

Из-за того что леди Терстон была женщиной, ее согласие не считалось обязательным. В сущности, по мнению общества, ее мнения можно было вообще не спрашивать. Но это было одним из тех неравенств, которые всей душой презирала Эви. И, зная о том, что Мак-Алистер оказал леди Терстон уважение, которого заслуживал лишь кто-нибудь из старших членов семьи мужского пола, Эви могла бы хоть немного смягчиться.

Мак-Алистер все равно бы оказал этой леди уважение — по крайней мере, после того, как об этом намекнул Уит, — но при этом грех было не воспользоваться удобным случаем и не произвести должное впечатление на женщину, которую он любил.

Бывший отшельник повернулся, чтобы уйти, но ему вновь пришлось остановиться на пороге.

— Мак-Алистер?

— Что?

Теперь он спешил, очень спешил.

— Если ты не сумеешь убедить Эви выйти за тебя замуж, я не стану вызывать тебя на дуэль.

— Да, хорошо.

— Но превращу твою жизнь в ад.

— Я… что ж, это справедливо.

Хотя мысль о том, чтобы поговорить с леди Терстон, оказалась, без преувеличения, блестящей, ее претворение в жизнь трудно было назвать таковым. Беседа вышла исключительно неловкой. К счастью в той же мере она получилась и краткой. После недолгого замешательства и плохо скрываемого удовлетворения леди Тёрстон сразу же пустилась в рассуждения о финансовых и прочих перспективах. Но на эти вопросы Мак-Алистер уже заготовил нужные ответы. У него было достаточно денег, оставшихся после службы в военном министерстве. Мистер Хантер разумно распорядился ими от его имени, преумножив его капитал. Так что Мак-Алистер рассчитывал жить в своей хижине не слишком долго — пока для них не построят скромный особняк где-нибудь неподалеку от Халдона.

Леди Терстон, впрочем, не пожелала и слышать о том, что Эви поселится в охотничьей избушке, но согласилась, чтобы молодые некоторое время провели в Хаядове, пока не будет готов их собственный новый дом. Она даже соизволила улыбнуться, когда они достигли компромисса — Мак-Алистер выстроит особняк неподалеку от Бентона. Но ее улыбка несколько поблекла, когда она заговорила о другом.

— Я буду откровенна с вами, мистер Мак-Алистер. Вы — не тот мужчина, которого я выбрала бы в мужья своей племяннице.

Он, не мигая, смотрел на нее, и во взгляде его не было раскаяния.

— Да, я понимаю.

— Я подумывала о… более мягком мужчине. Ученом, враче или поэте.

— Понимаю, — повторил Мак-Алистер, хотя на самом деле он ничего не понимал.

Проклятье, она мечтала о сладкоречивом, безропотном книжнике для Эви? Да она выгнала бы его: из дому ровно через две недели, а потом бы всю оставшуюся жизнь терзалась угрызениями совести. Но у Мак-Алистера достало ума сделать вид, будто он все понимает, и не возражать, начиная свои аргументы с восклицания «Проклятье!». Леди Терстон вздохнула: