Мэри Маккомас - Вечность в смерти (сборник)

– Джо? – Она подняла голову и внимательно посмотрела на него.

– Да.

– Кэл?

– Не совсем.

– Тогда что… как… – Она замолчала, усомнившись в том, что сегодня ее мозг сможет переварить еще одну порцию волшебства.

Джо сжал ее в объятиях и чмокнул в макушку.

– Я попытаюсь объяснить, что знаю. – Бонни услышала, как он нервно сглотнул, и поняла, что он обдумывает, с чего начать. – Когда я – Кэл в другой жизни – вышел из тюрьмы через десять лет после твоей гибели…

– Я умерла?

Он кивнул.

– Первое, что он сделал, – это поехал к Пим. Не к нашей Пим, а к Пим из той жизни.

– Ясно.

– Он хотел объяснить, как все произошло, и попросить прощения у нее и твоей сестры. Он рассказал ей все, даже о пластмассовом пистолете. Он все еще был раздавлен горем и не мог простить себе случившееся. Он заплакал, и… Пим сжалилась над ним.

– Она отвела его на чердак.

– Да. И по дороге рассказала про ковер.

– Расскажи и мне.

– Я расскажу только то, что знаю. Хочешь присесть?

– Неужели история станет еще более фантастической?

Джо ободряюще улыбнулся и усадил ее рядом с собой на диван.

– Первым делом она заставила его… Кэла раскопать тайник на чердаке, спустить ковер вниз и расстелить в широкой части коридора возле ее спальни. Она сказала, что ковер доставит его в любую точку его жизни, куда он пожелает. Что у него есть только один день на то, чтобы исправить ошибки или заново прожить счастливые моменты, но если до глубокой ночи он не загадает второе желание, чтобы его вернули назад, он останется там навсегда.

«Там», очевидно, – это параллельный мир, его жизнь, которая сложилась благодаря сделанному им выбору. И твоя тоже, если бы ты сделала другой выбор. Ковер переносит тебя в то, что могло бы быть.

– Но я не знала, что есть «эта жизнь» в той, не знала, что есть «та жизнь» в этой… моя фраза тебе не режет слух?

Джо рассмеялся.

– Нет. Я тоже над этим размышлял, когда Пим мне все объясняла, – в конце концов Кэл полюбил тебя, а ты пожертвовала собой ради него… нет, я ни капельки не ревную.

– Ты действительно не ревнуешь? Ведь я не знала…

– Нет, дорогая, не ревную. Глупая шутка. Как бы то ни было, Пим говорит, это волшебство ковра: человек ничего не помнит во время пребывания в другой жизни, но вспоминает все, когда возвращается в свою.

– Вполне разумно. Значит, теперь можно увидеть, насколько более полной жизнью я живу и как принятые мною решения, например, выйти за тебя замуж, изменили меня к лучшему, сделали менее эгоцентричной, более заботливой, не богатой, но вполне обеспеченной, способной найти время помиловаться с мужчиной, который любит меня, которого я обожаю и с которым хочу всегда быть рядом.

– Наверное. – Джо хмыкнул и неторопливо поцеловал ее. Бонни почему-то захотелось плакать. – Хочешь услышать остальное или отправимся прямо в кровать?

– Лучше я услышу это сейчас – а вдруг потом я буду не в состоянии.

– Ладно. Гм… Эх. Эта потеря памяти… Ты также забываешь о втором желании, которое должно вернуть тебя обратно. Вероятно, это риск, на который ты идешь, опасность, которую таит в себе ковер. Желание должно быть непроизвольным.

– По той же самой причине, тебе не кажется? – тихо спросила Бонни. – Если бы все было так просто… никто бы…

– Что?

– Пим. Другая Пим, она пыталась предупредить меня. Она знала, что ковер оправлен в раму и висит у меня в кабинете и что я в опасности и должна все исправить до глубокой ночи.

Джо помотал головой.

– Опять я это слышу. Когда, черт побери, наступает глубокая ночь?

Бонни пожала плечами, и они рассмеялись, радуясь тому, что могут просто разговаривать, наедине, в тишине, вдвоем, в одном и том же времени.

Джо глубоко вздохнул и сделал еще один шаг к тому моменту, когда можно будет затащить жену в кровать.

– Кэл собирался вернуться в тот день, когда встретил тебя, но потом прикинул и решил, что события все равно сложатся точно так же. Тогда он задумался о том, чтобы вернуться в момент до его ареста, но в этом случае он бы никогда не встретил тебя… а ему очень хотелось встретиться с тобой… поэтому он вернулся в тот вечер, когда праздновали день рождения Чики.

Бонни ахнула.

– Но в тот вечер мы…

– И когда я увидел, как ты прячешься в кустах, передо мной встал выбор – поступить так же, как Кэл, то есть проигнорировать тебя и заверить себя в том, что ты сама найдешь дорогу домой, или выманить тебя оттуда и убедиться в том, что ты благополучно добралась до дома.

– Ха. Выманить меня. Интересная мысль.

– Однако Кэл не принял худшее решение в своей жизни – из которого вытекало, что он не встретит тебя, – поэтому в тот момент он оставался Джо, мною. Для него не было параллельной жизни. И именно я зашел за гараж и стал свистеть и шуметь, и…

– …и я услышала, как ты продираешься сквозь кусты, и решила убраться подальше.

– …и ты услышала, как я продираюсь сквозь кусты, и решила убраться подальше.

Они сказали это хором и расхохотались.

– Удивительно, почему дети так редко интересуются, как мы познакомились.

– Мне нравится, как мы познакомились, – с мечтательным видом проговорила Бонни. – Ты очень терпеливо слушал, как я рассказывала, кто я такая и почему так нервничаю, что согласилась пойти на свидание с Чики только потому, что не знала, как ему отказать, что меня чуть ли не тошнит от него, и что он не в моем вкусе, и что я готова была умереть, лишь бы не идти на вечеринку. А ты велел мне подождать и никуда не уходить и через две минуты вернулся с двумя банками колы и одну дал мне. Ты сказал, что сообщил Чики, будто, по слухам, у меня грипп, а потом и всем говорил то же самое. Ты проводил меня домой. Светила луна, ты держал руки в карманах. Я влюбилась еще до того, как мы дошли до ворот.

– А я влюбился, когда ты выскочила из кустов, возмущенная, раскрасневшаяся и злая. Как будто кто-то нарушил твое право сидеть в кустах и писать. Потом ты смутилась, и это тоже было очень весело.

– Фу. – Бонни посерьезнела. – Значит, свидание со мной помешало тебе стать Кэлом.

Они внимательно вглядывались в лица друг друга, и казалось, что для них не важно, что они видели эти лица миллионы раз. Каждый день мог привнести в этот образ что-то новое, например новую морщинку от улыбки или седой волос в бровь. Джо провел пальцем по губам Бонни и сказал:

– Когда наступила глубокая ночь, я спал крепким сном в доме своей матери.

– Он не загадал второе желание.

Джо покачал головой и вздохнул:

– В каком-то смысле загадал. Пока он находился в доме Пим, он записал всю историю на бумаге, все, что смог вспомнить. Потом прикрепил письмо к ковру и, когда был готов, загадал два желания одновременно – чтобы он вернулся в тот вечер, когда праздновали день рождения Чики, а ковер немедленно вернулся к Пим без него.