Нора Робертс - Бархатная смерть

– И не должно быть, но…

– Она слабая, – перебила ее Ева. – Вы видите в ней жертву, вы ей сочувствуете. Что ж, можете ее жалеть. Но я смотрю на нее, а вижу Томаса А. Эндерса.

Мира молча кивнула и вернулась в зону наблюдения.

А Ева – в комнату для допросов.

– Лейтенант Даллас возвращается в комнату для допросов, – объявила она для протокола. – Предлагаю вам сделку, Сьюзен. Вы меня слушаете?

– Да, я слушаю.

– Прокурор снизит обвинение с одного эпизода убийства первой степени и одного эпизода заговора с целью убийства до одного эпизода убийства второй степени. Это значит, что вы будете отбывать наказание в стране и вам разрешат видеться с детьми.

Слезы из глаз Сьюзен покатились так обильно, словно открылись водопроводные краны.

– Какой срок мне грозит?

– От пятнадцати до двадцати лет.

– Пятнадцать лет! Дети станут совсем взрослыми.

– Через семь лет сможете подать прошение на условно-досрочное, – сказал Бакстер.

– Если не будете сотрудничать, если дело дойдет до суда, вам предъявят первоначальное обвинение, а это два последовательных пожизненных срока. Без свиданий с детьми. – Ева села. – Выбор за вами.

– Мои дети. Я… у меня есть сестра. Они могут жить с моей сестрой?

– Я об этом позабочусь. Лично, – пообещал Бакстер. – Поговорю с вашей сестрой, поговорю с Детской службой.

– С ней им будет лучше. Давно надо было их забрать и уехать к сестре. – Сьюзен вытерла слезы бумажным носовым платком, который дал ей Бакстер. – Все было бы совсем по-другому, если бы я взяла их и уехала. Но я этого не сделала. Я думала, раз Нед их отец, мы должны жить вместе. Я думала, раз я его жена, я должна вести дом. Я думала, если я как следует постараюсь, все будет хорошо. Но сколько я ни старалась, становилось все хуже и хуже. А потом…

– Вы познакомились с Авой Эндерс, – подсказала Ева.

– Да. – Сьюзен на секунду закрыла глаза, попыталась перевести дух. – Она была так добра к нам. Она была добра ко всем. Она дала мне понять, что моя жизнь может измениться, стать лучше. Неду дела не было до этих программ, но он не возражал. «Хоть дети не путаются под ногами», – так он говорил. Но иногда – пусть редко, но все-таки – он приходил на тренировку или на игру. Это было так хорошо! Иногда он потом даже водил нас поесть пиццы. Однажды мы с ним поссорились, и он меня ударил. Но потом он пообещал, что не будет меня бить. И он сдержал слово. Он много недель меня не бил и стал чаще бывать дома. Я даже подумала, что теперь у нас все будет хорошо. А потом все началось сначала – он снова стал приходить поздно, и от него пахло сексом.

– Вы рассказали об этом Аве? – спросил Бакстер.

– Что? Нет… Раньше, мы с ней говорили раньше. Много месяцев назад. Как раз перед тем, как дети пошли в школу. Это было, когда они поехали в лагерь, а я – на выходные в загородный клуб. Это было в конце августа. Боже, Нед так рассердился, что я поехала! Но там было так хорошо! Хоть немножко побыть вдали от него. Вот тогда мы и поговорили – я хочу сказать, с Авой. – Сьюзен взяла чашку, отпила воды, помолчала, отпила еще. – Она была так добра ко мне, она готова была сидеть со мной допоздна. Мы говорили, говорили… Она понимала, как мне тяжело с Недом, потому что ее муж тоже причинял ей боль. Она никому об этом не рассказывала, только мне. Он делал ей больно, он заставлял ее делать… разные нехорошие вещи. И он делал нехорошие вещи с девочками… с маленькими девочками. Все думают, что он был хорошим, добрым… – Опять из глаз Сьюзен потекли слезы. Бумажный платок превратился в кашу. – А он был чудовищем.

– Это она вам так сказала?

– Она его боялась. Я знаю, как это бывает. Мы с ней вместе плакали. Она не могла вытерпеть, что он делал с ней, а тем более с детьми. Она сказала, что он похож на Неда. Что когда-нибудь Нед причинит боль и моим детям. Что когда-нибудь он… с Мэйзи.

Сьюзен закрыла глаза и вздрогнула.

– Он никогда… никогда не приставал к Мэйзи, но он бил детей. Когда они вели себя плохо или когда он был сильно пьян. Я подумала: что я буду делать, если он попытается сделать с Мэйзи то, что мистер Эндерс делал с другими девочками? Я сказала… Мне кажется, я сказала, что убью Неда, если он дотронется до нее таким образом. – Голос у нее начал срываться и дрожать, но она продолжила: – Ава сказала, что тогда будет уже слишком поздно. Она сказала, что для нее уже точно слишком поздно, но она поможет мне. Что мы можем помочь друг другу. Мы больше не обязаны все это терпеть и рисковать детьми.

Опять Сьюзен взяла чашку, но пить не стала, просто прижала ее ко лбу.

– Она сказала, что это как в группах и семинарах, где мы говорили, что надо быть активными, надо быть сильными. Надо действовать, надо добиваться перемен. Она остановит Неда, а я остановлю мистера Эндерса. И никто никогда не узнает.

– «Остановит»? – переспросила Ева.

Сьюзен ссутулилась и уставилась в пол.

– Убьет. Мы должны были убить их. Никто никогда не узнает. Не сможет узнать. Как они смогут узнать, если каждая из нас не будет замешана в смерти собственного мужа? Она вызвалась действовать первой, чтобы доказать, что она мне доверяет. Мы выждем несколько месяцев и в это время не будем общаться друг с другом, чтобы не вызвать подозрений. А потом она остановит Неда. – Сьюзен вздохнула и вновь посмотрела на Еву. – Она сказала «остановит», а не «убьет». Я знала, что она подразумевает, знала, мне показалось, что это правильно, когда она так сказала. Она остановит Неда, пока он не причинил зла моим детям, потом мы опять выждем пару месяцев, и я остановлю мистера Эндерса.

– Она вам сказала, каким образом вы должны его остановить?

Сьюзен покачала головой. Ее глаза были безжизненны, и только слезы, струящиеся по ее лицу, выдавали ее чувства. «Побеждена, – подумала Ева. – Сломлена».

– Она сказала, что знает способ. Все должно выглядеть как несчастный случай. И когда его обнаружат, все поймут, что за человек он был. Она сказала, что в глубине души знает: я сильная и хорошая, хорошая мать и хорошая подруга. Сказала, что знает: я спасу ее, а она спасет меня и моих детей. Мы дали друг другу слово под запись.

– Под запись? – переспросила Ева.

– У нее была камера, мы обе по очереди объявили о своих намерениях, о нашем обещании. Я произнесла свое имя и сказала, что обещаю и клянусь жизнью своих детей убить чудовище – Томаса А. Эндерса. Что я убью его своими собственными руками, что его смерть будет символической и что свершится справедливость. Она сказала то же самое, только она произнесла имя Неда и поклялась жизнью всех детей в мире.

– Как драматично!

На побелевших щеках Сьюзен вспыхнули алые пятна.

– Это было важно, это что-то значило. Я почувствовала себя важной, со мной никогда раньше ничего подобного не было.