Нора Робертс - Свидетельница смерти

– Прекратите оскорблять ее! – Майкл подбежал к креслу, на котором сидела Карли. – Оставьте ее в по­кое! Вы же знаете, что ей пришлось пережить.

– Не мешай ей, Майкл. Пусть строит свой замок из песка. – Губы Карли были сжаты в ниточку, но она смогла произнести это спокойным ровным голосом.

– Мужчины никогда не бросали вас, Карли, не так ли? – Ева оглянулась на Майкла. – Им это не было по­зволено, вы бы такого просто не перенесли. А спланировать смерть Ричарда было очень легко – следовало продумать все шаг за шагом. И все действительно было выполнено на самом высоком уровне. Он умирает практически у ваших ног.

– Я требую адвоката!

– Вы можете вызвать хоть целую бригаду адвока­тов. – Ева вернулась к столу для вещественных доказа­тельств и потрогала ручку ножа. – Украсть нож с кухни тоже было несложно. Кто заметит пропажу одного из многих десятков? Вы хорошо знали всю пьесу, знали точные промежутки времени между актами и сценами. Даже если бы вас кто-нибудь заметил, он бы ничего не заподозрил. Вы заняты в этом спектакле, вы его часть, и весьма важная. Взять бутафорский нож, заменить его настоящим и быстро исчезнуть – на все это нужны секунды. Мне интересно другое: трудно ли было вам потом ждать? Говорить слова своей роли, слушать ответные ре­плики других актеров, в то время как перед вашими гла­зами стояла заключительная сцена: нож входит в его сердце, гримаса предсмертного ужаса искажает краси­вое и благородное лицо…

– Это просто смешно! Вы не сможете доказать ни одного слова из сказанного вами, потому что это все не­правда. В конце концов, вы сами будете выглядеть пол­ной идиоткой.

– Я рискну. Карли Лэндсдоун, вы арестованы за убийство Ричарда Драко и Лайнуса Квима. У вас есть право хранить молчание, – продолжала она, в то время как Пибоди подошла к Карли. – У вас есть право на ад­воката, есть право на…

– Отойдите от нее! – раздался крик, когда Пибо­ди намеревалась надеть наручники на Карли. – И не думайте прикоснуться к ней! Она ни в чем не вино­вата!

Айрин оттолкнула Майкла и подбежала к свидетельскому креслу. Ее лицо пылало гневом и было искажено яростью. В руке она держала нож со стола улик.

– Вы не сделаете этого, иначе я вас всех уничтожу! Она не убивала Ричарда. Это сделала я. Мне надо было сделать это много лет назад, тогда бы он не смог прикоснуться к ней своими грязными руками.

– Я знаю. – Ева подошла к ней и вынула из рук безопасный бутафорский нож. – Я давно знаю, что Ан­на Карвелл – это вы. Но, должна сказать, вы прекрасно гримировались. Я вас узнала далеко не сразу.

– Анна?! О боже! Боже мой! – Карли, потрясенная, обхватила себя за плечи, пытаясь унять лихорадочную дрожь.

– Пибоди, уведи всех этих людей. Карли, остань­тесь. Вам надо узнать одну историю.

– Отпустите ее! – Айрин встала между Евой и Кар­ли, в голосе ее звучало отчаяние. – Я расскажу вам все. Неужели вы хотите заставить ее пройти через все это еще раз? Я отказываюсь от всех своих прав. Я их пони­маю и отказываюсь от них. Только отпустите ее!

– Ты?! – Глаза Карли горели уничтожающим ог­нем. – Ты и Ричард?..

– Я сожалею. Я очень сожалею…

– Ты знала! – Карли вскочила с кресла. – Ты все время знала. И ничего не сделала, когда он…

– Нет! Нет, Карли, ты не должна думать, что я стоя­ла в стороне. Да, я знала. Когда тебя взяли в труппу и когда я поняла, что ты… я пошла к нему. О, он никогда не пропускал таких юных, красивых девушек. Я расска­зала ему, кто ты, чтобы он не смел прикасаться к тебе. Это была моя ошибка. – Она закрыла глаза и тяжело вздохнула. – Я не знаю, могло ли что-нибудь на свете остановить его в поисках удовольствий. Я думала, что смогла защитить тебя, а на самом деле… Вместо этого он соблазнил тебя, зная все. Зная все! Тебе не в чем себя обвинять. Тебе совершенно не в чем себя обвинять.

– Он знал… – Карли прижимала руки к груди. – Вы оба знали…

– Когда я узнала, что он сделал, что он делает, я снова прибежала к нему, и мы поругались. Жестоко. Я пыталась его запугать тем, что разоблачу его, расска­жу все прессе. Конечно, я не могла этого сделать. Не могла, потому что это разрушило бы всю твою жизнь. Но он в конце концов поверил мне и разорвал с тобой все отношения. Он был жесток с тобой, потому что знал: мне это будет очень больно.

– Откуда ты узнала обо мне?

– Карли, я… – Айрин опустила голову. – Я нико­гда не вмешивалась в твою жизнь. Я не имела права. Но я всегда следила за тобой.

– Зачем тебе это было нужно? – спросила Кар­ли. – Я ведь была просто ошибкой молодости.

– Нет. Нет. Ты была даром судьбы, который я не смогла сохранить. Я отдала этот дар твоим родителям, потому что не сомневалась: они будут обожать и лелеять тебя. Они защитят тебя. А теперь пришла моя очередь, – сказала она устало. – Я бы никогда не призна­лась тебе, Карли. Никогда. Если бы у меня был выбор. Но я не могла позволить им обвинить тебя, осудить те­бя за то, что сделала я. – Она повернулась к Еве. – Вы не имеете права заставлять ее вновь проходить через все это.

– У каждого из нас своя работа.

– И вы все это называете работой?! – прошипела Карли. – Ну что ж, вы своего добились. Интересно, как вы сегодня будете спать? Я хочу уйти. – Она вдруг за­плакала. – Я больше не могу здесь находиться! Я хочу уйти…

– Доктор Мира!

– Я здесь. – Мира вышла на сцену и обняла Кар­ли. – Пойдемте, Карли. Пойдемте со мной.

– У меня внутри все омертвело…

– Нет, это только оцепенение. Вам надо немного отдохнуть. – Мира послала Еве успокаивающий взгляд, а затем повела Карли к выходу.

– Видите, что вы с ней сделали? Вы ничем не лучше Ричарда! Использовали и уничтожили ее! Вы знаете, что ей теперь каждую ночь будут сниться кошмары? Они будут разъедать ее мозг. – Айрин с ненавистью смотре­ла на Еву. – А я бы избавила ее от этого. Я могла изба­вить ее от этого…

– Вы убили его, когда он уже сломал ее. Почему вы все-таки решились?

– Потому что это еще не закончилось. – Айрин вздохнула и без сил опустилась в кресло. – Он при­шел ко мне незадолго до премьеры. Он был под воздействием наркотика, а это всегда делало его еще бо­лее агрессивным. Он угрожал, что вернет ее себе. А если я хочу, чтобы он оставил Карли в покое, я должна занять ее место. И я пошла на это. Это был только секс, который для меня ничего не значил. Секс и ничего больше.

Айрин произнесла это с вызовом, но, когда она полезла в свою сумочку за сигаретами, руки у нее дрожали.

– Мне следовало притвориться оскорбленной, уни­женной, запуганной. Такие чувства всегда стимулиро­вали его сексуальность, приносили ему удовлетворение, и он бы, может быть, оставил нас в покое. Но вместо этого я смогла демонстрировать только брезгливость. И тогда он придумал очередную мерзость, до которой нормальный человеческий мозг, по-моему, додуматься не может. Это могло прийти в голову только сатане или его верному слуге, который изощряется в унижении че­ловеческого достоинства и самых светлых человеческих чувств. Он требовал, чтобы ночь после премьеры мы провели в постели втроем: он, я и Карли! Он подробно и со вкусом описывал мне, что он сделает с ней. Как он будет наслаждаться ее мучениями. Какое удовольствие ему доставит входить в нее, зная, что в ней течет его кровь, что она его дочь. Он был чудовищем, и я казнила его!