Елена Арсеньева - Отражение в мутной воде

И тут же – ответная очередь, кровавой чертой перечеркнувшая тщедушное тело, изломавшая его, пригвоздившая к полу. Несколько последних содроганий, улыбка на мгновенно пересохших губах – и серая пыль вновь запорошила глаза Рока.

Тина укусила себя за руку. Вокруг кричали, оглушая, кричали до звона в ушах. Она слепо нашарила рядом Георгия, уткнулась в него, не желая ничего слышать, видеть, знать… но глаза невольно открылись, и она уставилась на два неподвижных тела, распростертых посреди зала.

Террорист в черной куртке судорожно прижимал к груди руки; пальцы, казалось, были опутаны красной нитью. А рядом, вытянувшись во весь свой огромный рост, замер губернатор Приамурского края Анатолий Голуб, и дыра в его лбу пузырилась кровью, словно каинова печать.

Человек в черном свитере одним прыжком перелетел через зал и упал на колени рядом с Голубом. Сдернул перчатку, пошарил худыми смуглыми пальцами по шее, нащупывая пульс, приподнимал веки, заглядывал в закатившиеся глаза… И вдруг замер в растерянности, свесив руки, как бы смирившись с необратимостью случившегося.

Тина с трудом переводила дыхание. Георгий в тревоге глянул на нее – но сразу вновь повернулся к главарю террористов.

Тот медленно встал, словно бы не совсем отдавая себе отчет, где находится и что с ним. И вдруг метнулся к японцу, вырвал из его рук видеокамеру и шваркнул о стену с такой силой, что осколки пластмассы разлетелись в разные стороны. Ударил каблуком по вывалившейся кассете – раз, другой… И, овладев собой так же внезапно, как и впал в это секундное безумие, отошел под прикрытие огромного кентавра, перегородившего зал; оперся о его пьедестал.

– Боже ты мой! – прошептал вдруг Георгий с потерянным выражением. – Да ведь не может этого быть! Экая пошлятина! А я-то… Убить меня мало, дурака, трижды идиота!

Тина глянула непонимающе, однако Георгий угрюмо покачал головой, ничего не объясняя.

Один из террористов осторожно подступил к главарю, прошептал что-то. Человек в черном свитере кивнул. Боевик вернулся к убитому сообщнику, достал у того из кармана куртки радиотелефон, набрал номер. Однако на сей раз он не вещал демонстративно – забился в угол, бормотал что-то себе под нос, явно не желая, чтобы заложники услышали хоть слово.

Закончив разговор, доложил главарю. Тот кивнул; потом, перехватив отошедшего было боевика, отдал короткий приказ.

У Тины внезапно пересохло в горле. Сжала руку Георгия. Тот оглянулся, но не успел задать вопроса: террорист остановился над ними.

– Алле зи! Идите! – движение ствола не требовало перевода.

Георгий поднялся с невозмутимым выражением. Попытался остановить рванувшуюся следом Тину, однако боевик кивнул:

– Ту ле до! Вдвоем!

Они шли через весь зал, провожаемые множеством взглядов, в которых можно было прочесть только одно: почему?..

«Почему? – подумала Тина. – Ведь прошел только час!»

Георгий ободряюще погладил ее руку.

Миновали расстрелянного Рока – золотые буквы «Русский герой» утонули в крови, – обогнули статую и сразу оказались как бы отрезанными от зала.

Человек в черном свитере покачивался с каблука на носок. Какое-то мгновение смотрел в упор сквозь прорези шлема темными, ничего не выражающими глазами, потом вынул руку из кармана, взялся за край шлема – и вдруг сдернул его с головы, открыв бледное вспотевшее лицо, гладкие смоляные волосы, косо прилипшие ко лбу, крепко стиснутый рот.

Это была Зоя.

Георгий так же медленно поднял руку, подцепил аккуратный ус, потянул – и вдруг сорвал с лица усы вместе с бородкой. Отбросил их точно таким же небрежным жестом, каким отшвырнула на пол свой черный шлем Зоя.

Она усмехнулась, не сводя глаз с Георгия. Вообще смотрела только на него, не удостоив Тину даже мимолетного взгляда; и та могла сколько угодно обшаривать испуганным, недоверчивым взглядом осунувшееся, недоброе лицо, всем телом, всем существом своим ощущая повисшее в воздухе напряжение.

– Не правда ли, это напоминает сцену из античной трагедии? – разомкнула наконец уста Зоя, и Тина впервые заметила, что та говорит с легким акцентом. Впрочем, она ведь вообще чуть ли не впервые слышала ее голос! – Тирана убивает один из тех, кого он намеревался обречь на заклание. Немезида, фатум, судьба, рок, кисмет – выбирайте любое слово!

– Рок… – выдохнула Тина. – Рок! Его звали Генка Рокотов.

Темные глаза скользнули по ее лицу и вновь обратились к Георгию. Похоже, Зоя даже не обратила внимания на ее слова.

– Что ж ты здесь делаешь, а? – спросил Георгий. – Впрочем, не стоит спрашивать, и так все ясно. Все ясно… Забавно, что именно тебе я отдал свои… как бы последние письма. Нашел кому, да?

Зоя кивнула. Она помрачнела, но только на миг, а потом снова по губам ее скользнула улыбка – одновременно зловещая и мудрая, как у змеи.

– Однако, – попытался улыбнуться и Георгий, – выходит, и у тебя кое-что срывается, не так ли? И, если не ошибаюсь, не в первый раз?

Зоя пожала плечами:

– Реже, чем ты надеешься. Ведь пока ты не увидел моего лица, тоже ни о чем не подозревал, так ведь?

– Подозревал, – возразил Георгий. – Но чтобы поверить – на это меня пока еще не хватило. Я думал, что все это, – он обвел рукой зал, – очень напоминает грандиозную рекламную паузу. Итак, вы захотели сделать из него абсолютного героя… Но не проще ли было помешать мне как-то по-другому? С твоими-то возможностями! И вообще, зачем так спешить? Почему именно сегодня вы решили воскресить к жизни всеми забытого Пальяно-Линдена? До 2000 года времени – еще вагон и маленькая тележка!

Зоя опять и бровью не повела, но Тина заметила легкую досаду на ее лице. От Георгия, разумеется, это выражение тоже не укрылось, и он в задумчивости кивнул:

– Ах вот оно что! Неужели информация о договоре, который завтра намеревались подписать, куда-то все-таки просочилась? Нежелательный резонанс, да? Надо было срочно закрепить в сознании масс как можно больше положительных эмоций касательно Голуба, верно? Не отходя от кассы… в смысле, не отходя от Лувра?

– Мне всегда нравилась твоя догадливость, – улыбнулась Зоя. – И прямолинейность – тоже. Ты прав, прав. Скажу больше: вчера стало известно, что отставка вашего президента практически согласована с лидерами оппозиции и даже оговорены все необходимые гарантии для семьи. Так что… так что у Голуба возник вполне реальный шанс въехать на белом коне в Кремль чуть раньше 2000 года! Да, это была спонтанная рекламная акция. В свое оправдание могу только сказать: предложение провести эту акцию исходило не от меня. Я изо всех сил пыталась противиться, но Совет кураторов на сей раз не обратил внимания на мои доводы.