Светлана Бестужева-Лада - Каждому своё

Мать завела свою обычную шарманку — это было надолго. Зоя слушала вполуха, вставляла какие-то междометия и чувствовала, как внутри нее нарастает какая-то яростная волна протеста. Да, мамочка, у меня чудесный муж, которого я почти не вижу и для которого я уже давно не женщина. Да, у меня есть все, о чем можно мечтать, кроме нормальной семьи.

Да, деньги для нас не проблема, но что толку, когда почти все вечера она проводит одна в полупустом загородном доме, где днем уже все сделала прислуга, а ей остается только курить и смотреть глупые фильмы по видеомагнитофону. Конечно, она счастлива, а как же иначе?

— …и нужно это ценить, — закончила, наконец мать.

— Конечно, мамуля, — покладисто согласилась Зоя. — Поцелуй за меня Аленьку, когда будешь укладывать ее спать, скажи, что я ее очень люблю. И папе привет передай.

— Обязательно. Мы все тебя целуем, милая.

Разговор удалось закончить благополучно, не сорвавшись, но с каждым разом Зое это давалось все труднее и труднее. Нервы. И как их лечить, неизвестно. Сегодня попробовала не самое благопристойное, но вроде бы испытанное средство — и что? Кроме неловкости, стыда и страха, что все откроется, она сейчас ничего не испытывала. Так к чему, спрашивается, было все это затевать? Только для того, чтобы добавить стресса?

Зоя вспомнила то унижение, которое испытала в последние минуты, проведенные в студии Владилена, свое паническое бегство вниз по загаженной лестнице и, уже не сдерживаясь, уронила голову на яркую скатерть кухонного стола и дала волю слезам, наплевав на то, что глаза опухнут и покраснеют, а на коже появятся лишние морщинки. Для кого ей быть красивой?

Глава третья

Светские развлечения

«Что хотела, то и получила, — мрачно думала Зоя через неделю после описываемых событий, собирая беспорядочно разбросанные по спальне вещи мужа. — Теперь супруг каждый вечер приезжает домой не позже девяти часов, только… Только лучше бы он этого не делал».

Действительно, настроение у Константина, мягко говоря, оставляло желать лучшего. На робкие вопросы Зои, в чем дело, он только огрызался, а иногда и впрямую хамил, был всем стабильно недоволен, даже тем, что дочка то уже спит и с ней нельзя пообщаться, то еще не спит, а это непорядок. Но основные претензии были, конечно, к Зое: кофе слабый, омлет пересушен, ужин невозможно есть, так все пересолено и переперчено, а уж о том, чтобы она хотя бы делала ради мужа приветливое лицо, он даже и не просит. Она же зудела, чтобы он приходил домой пораньше? Зудела. Он приходит? Приходит. Что теперь не так?

Зоя искренне не понимала, что не так, зато Константин понимал это очень хорошо, и оттого еще больше злился. Несколько дней тому назад он всерьез разругался с Кларой — и не из-за ерунды какой-нибудь и даже не из-за денег. Просто утром, после «предельно важных съемок» нигде не мог ее найти, мобильник она отключила, а дома никто к телефону не подходил. Наконец, Константин поехал к Кларе домой, совершенно не уверенный, во-первых, в том, что она сейчас именно там, а во-вторых, в том, что она откроет ему дверь. Характер у его любовницы был непредсказуемым.

Из-за двери Клары доносились громкая музыка и голоса, а дверь Константину открыл какой-то то ли обкуренный, то ли совершенно пьяный молодой человек. Судя по всему, вечеринка была в самом разгаре и удалась на славу: всюду валялись пустые бутылки и разбитые бокалы, пепельницы были переполнены окурками и вообще большая гостиная больше всего напоминала третьесортный кабак поздно вечером. В ванной, где главное место занимала роскошная белоснежная джакузи, какая-то парочка именно в ней занималась приятным делом, не обращая внимания на окружающих, а в спальне…

А в спальне на широченной постели резвились несколько человек, совершенно обнаженных, причем пары то составлялись, то распадались, то превращались в трио, то вообще черт знает во что. В этом клубке молодых, загорелых тел извивалась и Клара, получавшая, судя по выражению лица, самое неподдельное удовольствие от процесса. На несколько секунд Константин потерял дар речи, потом шагнул к постели, улучил подходящий момент, схватил свою любовницу за руку и выдернул из теплой компании. Клара поняла на него глаза, тщетно пытаясь сфокусировать их и навести на резкость, а потом радостно запищала:

— Папочка пришел! Папочка пришел к своей девочке!

Косметика на ее красивом личике размазалась, волосы спутались, и почти ничто не напоминало утонченную и рафинированную топ-модель, которую привык видеть Константин.

— Ты похожа на пьяную шлюху, — резко сообщил он ей. — Впрочем, ты и есть шлюха.

И от души залепил ей пощечину.

Клара слегка протрезвела, но тут же пришла в ярость.

— Убирайся отсюда! — завизжала она. — Ты мне весь кайф ломаешь, вечно ты мне все ломаешь! Я тебя не звала, здесь я хозяйка, что хочу, то и делаю.

— Ты — хозяйка? — зло усмехнулся Константин. — А кто купил тебе все это?

Он широким взмахом руки обвел помещение.

— Допустим, ты. Но меня ты не купил, я не продаюсь. Я подписала контракт, замечательный, теперь мои снимки будут повсюду, повсюду, и я буду жить так как хочу на свои деньги.

— Твоих денег тебе только на туалетную бумагу хватит, — начал по-настоящему заводиться Константин.

— Ты не единственный в этой стране мужчина, — скорчила ему гримасу Клара. — Мне стоит только щелкнуть пальцами, тут очередь выстроится из таких, как ты.

— Вот и щелкай на здоровье, — подвел итог содержательной беседы Константин. — А с меня твоих фокусов и капризов хватит. Я ухожу, расти большая.

— Не вздумай возвращаться, — фыркнула ему вслед Клара и нетвердой походкой направилась в ванную.

В тот вечер Константин домой не поехал. Вместо этого закатился в ночной клуб, встретил там пару приятелей, взял девочек и загулял на всю ночь. Благо перед этим позвонил жене и предупредил, что будет поздно. Правда, он думал провести ночь у

Клары, но… И чем больше он пил, тем меньше его брал хмель, только злость все росла и росла. Девочки не волновали совершенно, как ни пытались они расшевелить денежного клиента. Ему, черт побери, нужна была Клара, только Клара, с ее хрупким телом и острыми девичьими грудками, с ее неистовством и нежностью, с ее запахом и блеском зеленых глаз. Но с Кларой покончено: с пьяными шлюхами он дела иметь не намерен, тем более, с такой неблагодарной тварью, как эта дрянь.

Обещание свое он сдержал, хотя ему было невероятно трудно удержаться от искушения набрать знакомый номер и услышать голос Клары. Но все еще кипевшая в нем ярость служила как бы тормозом: он и хотел услышать (а лучше — увидеть) Клару, и боялся, что не справится с собой и натворит непоправимых глупостей. В тот вечер, кстати, он вполне мог ее убить, задушить голыми руками. Что ему помешало это сделать, он так до конца и не понял.