Мерил Сойер - Слепой случай

Но Линду ничто не способно было поколебать в ее мнении.

— Должно быть, вчера ей сообщили, что она снята с этой роли. Она решила, что это твоя вина.

— Но разве так бывает? — удивилась Эйлис. — Мы ничего не знаем, а ей уже сообщили?

— Джайлс вчера мне не позвонил, — сказала Рената. — Очевидно, не мог пробиться, связи не было. Что там решили, мне неизвестно, однако я согласна с Линдой. Мелани — человек мстительный, и все это знают. Старайся держаться от нее подальше.

Лишь сейчас Эйлис в полной мере осознала всю опасность, которой подвергалась. И, осознав, почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Мексиканцы не прочь наживаться на незаконной продаже кокаина, но к иностранцам, занимающимся тем же самым, они безжалостны. Страшно представить себе месяцы ожидания в кошмарных условиях мексиканской тюрьмы, а затем процесс, проведенный по сомнительным мексиканским законам. Догнав приятельниц, Эйлис вклинилась между ними и обняла обеих за талии.

— Еще раз спасибо. Век буду помнить!

В ответ Рената, в свою очередь, обняла Эйлис.

— Уж я-то знаю, каково это очутиться в беде и какая радость, когда находится человек, который поможет.

— Это ты о Джайлсе? — спросила Эйлис. Линда рассказывала ей о проблемах Ренаты. О том, как наркотики чуть не погубили ее карьеру. Но с самой Ренатой Эйлис никогда этого не обсуждала и ни о чем не расспрашивала. Она понимала, что англичанка сочла бы это фамильярностью, во всяком случае, пока не заговорит об этом сама.

— Да. Я была в ужасном состоянии, потеряла все, но тогда мне было все равно. Единственное, что меня тогда заботило, это где достать следующую дозу, — со слезами на глазах рассказывала Рената. — Если бы не Джайлс, не знаю, что бы со мной было. Деньги кончились, работать я не могла, не говоря уже о том, чтобы играть на сцене. Он разыскал меня, оплатил лечение. А когда я поправилась, мы поженились.

Эйлис не могла не почувствовать острой зависти. Любовь Джайлса выдержала огромное испытание. Он не бросил Ренату и оставался с нею рядом на протяжении всего этого ужасного периода, страшнее которого и вообразить себе ничего невозможно. А любовь Пола оказалась мимолетной, преходящей, ради нее он не захотел пожертвовать ничем.

— Послушай, ведь твой арест убил бы Джайлса.

— Я не могла перенести, чтобы ты пострадала за то, чего не делала.

— Ну а теперь мой черед тебе помочь, — сказала Эйлис. — Вот закруглимся с картиной, и я вернусь в Лондон с готовой пьесой. Ты в ней блеснешь.

— А я сделаю костюмы для спектакля, — добавила Линда.

— Это правда? — У Ренаты даже голос сел от волнения. — Я знала, что есть такой проект, но не смела надеяться...

— Конечно же, правда. Я писала пьесу, имея в виду тебя. И собираюсь сама выступить в качестве продюсера.

Они остановились возле двери Эйлис, и та, порывшись в сумочке, достала ключ.

— А разве ты не будешь работать в следующем фильме, а, Линда?

— Нет, вот кончу эту картину, и хватит. Я кое-что скопила. Стану модельером. И вернусь к своему бойфренду.

Эйлис не без труда открыла дверь, и вновь представшая перед ней картина разгрома совершенно вытеснила из сознания мысль о Линде и ее планах на будущее.

— Мои бумаги! — простонала Эйлис. — Все мои заметки, черновики! Как мне теперь все это собрать? — в сердцах она стукнула кулаком по матрасу, еще недавно пухлому, удобному, а теперь, после обыска, превратившемуся в плоский блин. — Счастье еще, Линда, что ты забрала тогда у меня мою торбу с пьесой.

— Давай мы поможем, — предложила Линда.

— Соберите все бумаги, а потом мы их рассортируем. — Эйлис сокрушенно покачала головой, сообразив, какую уйму времени это займет.

Разбирая свалку, в которую превратился ее чистенький номер, они услышали стук в дверь. Полиция? Все-таки пришли за ней? Застучали громче, настойчивей. Торопливо отряхнув с платья какие-то нитки, Линда пошла открывать. Она глубоко, с облегчением вздохнула, увидев, что это не полиция, а Марк Кимброу. Никак не отреагировав на Линду, Марк обратился к Эйлис:

— Я попрошу вас подняться наверх для совещания — срочно.

— Я только... — Эйлис смутилась, перехватив взгляд, которым он обвел разоренную комнату.

— Оставьте как есть, — распорядился он тоном, не допускающим возражения. — Мы собрались в номере у Джайлса.

Поднимаясь по лестнице целых три пролета, оба не проронили ни слова. Эйлис шла

потупившись, глядя вниз на ступеньки.

Марк без стука распахнул дверь в номер Джайлса и пропустил ее вперед. В номере, в двух огромных плетеных креслах, на пухлых синих подушках восседали Джайлс со Стивеном. Перед ними стоял кофейный столик с какими-то бумагами. К столику была придвинута плетеная кушетка.

— Садитесь вот сюда, — сказал Джайлс, указывая на кушетку. — Нам рассказали о неприятном происшествии. Объясните, как это случилось.

Янтарные искорки в глазах Джайлса заставили Эйлис моментально насторожиться. Может быть, поэтому и Марк так с ней сух? Похоже, что, даже не поговорив с ней, он уже считает, что она виновата.

— Расскажите все по порядку, — негромко, ободряюще сказал Стивен. Ну что же, по крайней мере, этот не предубежден против нее.

— Не знаю, что вам и сказать... — На самом деле, как объяснить им то, чего она и сама не понимает? — По неизвестной мне причине в полицию сообщили, что я держу в номере наркотик.

Марк опустился на кушетку рядом с Эйлис:

— И давно вы балуетесь этим?

Как холодно, иронически он это сказал!

Эйлис резко повернулась, чтобы встретить его взгляд.

— Наркотиков я не употребляю. — Сказала, как отрезала, сама удивившись своему бешенству. Однако Марк, на которого ее ярость не произвела ни малейшего впечатления, продолжал в упор смотреть на нее.

— Я прошел это все с Ренатой, и мне отлично известно, как трудно бывает наркоману признать, что он нуждается в помощи, — сказал Джайлс. — Вы очень талантливы, и было бы жаль погубить такой талант.

Эйлис вскочила:

— Я в жизни не прикасалась к наркотикам! Понимаете? В жизни!

— Полиция ничего не нашла, да? — осведомился Марк.

— Ренате с Линдой удалось избавиться от наркотика.

— Господи! — схватился за голову Джайлс. — Только не Рената! Где она?

— Она в полном порядке. Не волнуйтесь. Они с Линдой разгребают оставшиеся после обыска завалы у меня в номере.

— Зачем вашим подругам вообще понадобилось в это вмешиваться? — опять заговорил Марк, сверля ее взглядом. Видимо, он взвешивал ее ответы, сомневаясь в их правдивости.

— Кому-то вздумалось упрятать меня в тюрьму, — сказала Эйлис, предлагая единственно возможное объяснение. Она и сама слышала, как неуверенно дрожит ее голос.