Антон Леонтьев - Еще один знак зодиака

Прием, как оказалось, проходил на вилле режиссера фильмов ужасов, и на нем присутствовали актеры и актрисы второго и третьего эшелона. Мы с Лерой прибыли с изрядным опозданием — моя хозяйка считала, что такая известная писательница, как она, не должна появляться вовремя.

Мадам Свентицкая обвешалась драгоценностями и выбрала платье с большим декольте. Когда мы появились в особняке, то на нас обратили внимание — кое-кто из гостей повернул головы, улыбаясь и шушукаясь.

— Они меня узнали! — заявила Валерия Артуровна, нимало не сомневаясь, что именно ее появление внесло сумятицу в размеренный ритм одной из второстепенных вечеринок.

Что ж, отчасти она была права. На нас (вернее, на Леру) обратили внимание. Но вовсе не по той причине, что узнали в ней знаменитую писательницу детективов из Москвы. Фурор произвел смелый вырез платья и большое количество брильянтов мадам Свентицкой.

— Кто эта старуха? — услышала я фразу одной из молодых актрисулек и порадовалось тому, что Валерия Артуровна говорит только по-немецки, да и то на уровне завуча ПТУ. — Одна из тех, чья карьера, так и не начавшись, закончилась лет тридцать назад?

Появился и хозяин «бала», который приветствовал нас с фальшивой радостью. Мне пришлось выполнять обязанности переводчицы для мадам Свентицкой, которая отчего-то решила, что должна вывалить на режиссера свои соображения по поводу того, как следует экранизировать ее романы.

Когда тот, вежливо сославшись на то, что его зовут, исчез, Лера заявила:

— Так где же Джек Николсон? Марина, ты ведь говорила, что он тоже здесь будет. Уж я-то смогу убедить Джека сыграть роль пахана Афанасия Заславского. Или олигарха Теодора Абрикосова. Или их обоих!

Мне пришлось изобретать что-то на ходу, но я заметила — чело хозяйки помрачнело. Она, привыкшая к всеобщему вниманию на приемах в Москве, никак не могла смириться с тем, что в Голливуде никто не распахивает от удивления глаза при ее появлении и не протягивает робко блокнотик, умоляя дать автограф.

— Никудышный прием, — заявила мадам Свентицкая. — Мы тут долго не задержимся!

Чтобы скрасить как-то скуку, мы прошлись по вилле и попали в длинную галерею, уставленную восковыми фигурами. Они изображали разнообразных представителей фильмов ужасов (графа Дракулу, Фредди Крюгера, Хищника), а также знаменитых убийц и маньяков. Прошли мимо Джека-потрошителя, выполненного в виде закутанной в плащ фигуры с окровавленным ножом в руке, и остановились около человека, сидевшего на электрическом стуле.

— Что за ужас! — воскликнула мадам Свентицкая, недовольно морщась. — Ну и вкус у хозяина виллы! Марина, у меня страшно разболелась голова!

Последняя сакраментальная фраза означала, что нам пора. Но я, заинтересовавшись типом, которого, по всей видимости, собирались казнить на электрическом стуле, склонилась над табличкой и прочитала: «Джек Тейлор, он же «Зодиак», за минуту до приведения в исполнение смертного приговора 27 января 1940 года».

— Занятная фигура, вы не находите? — услышала я мужской голос и обернулась.

Позади нас стоял молодой мужчина лет двадцати восьми, причем, как я успела отметить, весьма привлекательной наружности: высокий, светловолосый, с атлетической фигурой и зелеными глазами. Я отметила, как Лера с шумом втянула воздух — субъект был явно в ее нимфоманском вкусе!

— Что он сказал? — потребовала от меня немедленного перевода мадам Свентицкая.

Я нехотя перевела слова молодого человека на русский. А он, растерянно улыбнувшись, воскликнул:

— Ах, неужели вы и есть та самая известная русская писательница?

О, его фраза тотчас растопила сердце Валерии Артуровны. Она царственно подала зеленоглазому красавцу руку и произнесла по-английски ту единственную фразу, которой я ее научила:

— Хэллоу! Меня зовут Валерия Свентицкая, я — самая известная писательница детективов в современной России.

Молодой человек (он походил чем-то на Брэда Питта в юности, и это заставляло мое сердце сладко ныть) склонился над рукой мадам Свентицкой и поцеловал ее. Архаичный жест мгновенно заставил мою хозяйку забыть о том, что у нее болит голова и что минуту назад она собиралась в отель.

— Прошу прощения, что столь бесцеремонным образом помешал вашей беседе, — произнес красавец, протягивая мне руку (увы, поцелуя, по его мнению, я не заслужила). — Однако я заметил, что ваше внимание привлекла восковая статуя Джека Тейлора, более известного как «Зодиак». Ах, разрешите представиться! Меня зовут Эдвард Холстон, журналист.

Заслышав, кем является красавец Эдик (так я сразу же окрестила копию Брэда Питта), мадам Свентицкая воспряла духом и зашептала мне:

— Марина, немедленно договорись с ним об интервью!

Откуда Лера взяла, что Эдик хочет взять у нее интервью, я не знала. Вероятно, моя хозяйка была уверена, что любой журналист, будь то русский или американец, жаждет одного — получить от нее, великой писательницы, ответы на животрепещущие (и не очень) вопросы современности. Но когда я сообщила Эдику, что мадам Свентицкая будет рада дать ему интервью, он встрепенулся и расплылся в улыбке:

— С превеликим удовольствием! Я читал все ее книги, переведенные на английский, и с нетерпением жду появления новых.

Лера была вне себя от счастья. Еще бы, любой писатель, в том числе такой маститый, как моя хозяйка, любит похвалы читателей, в особенности зарубежных.

— Вы хотите написать о судьбе «Зодиака» и о его преступлениях? — поинтересовался Эдик у мадам Свентицкой.

По глуповатому выражению лица Леры я быстро поняла, что она не имеет представления, кто такой «Зодиак», поэтому по собственной инициативе быстро ответила:

— О да, мадам Свентицкая подумывает об этом.

— Джек Тейлор был странным типом, — пустился в рассуждения Эдик. — На его совести шесть человек. Всем им он отрезал головы, а убийства совершил в соответствии с зодиакальным циклом, оставив на теле каждой из жертв небольшой серебряный диск с изображением соответствующего знака. О нем даже снято несколько фильмов. Правда, все — еще в сороковые — пятидесятые годы. Сейчас о «Зодиаке» никто и не вспоминает…

Лера, которой я переводила рассказ Эдика, пожирала глазами молодого журналиста и наверняка пропустила мимо ушей историю знаменитого маньяка. Я же, припомнив что-то из журнальной статьи, которую мне когда-то довелось читать, спросила:

— Но существует теория, гласящая, что он не был виновен, а стал жертвой судебной ошибки. Джек Тейлор даже на электрическом стуле заявлял, что не совершал убийств.

Лера, обеспокоенная тем, что я слишком долго говорю с Эдиком и не перевожу ее умные замечания, прошипела: