Жизнь №2 - Anne Dar
Сидя напротив трюмо и вглядываясь в зеркало, я аккуратно расчесываю волны своих густых белоснежных волос, длинной почти достигающих поясницы. Мои движения аккуратны не потому, что я боюсь дернуть свои зави́дно крепкие пряди, а потому что у меня болит обожженная правая рука. К концу расчесывания дискомфорт стал настолько невыносимым, что пришлось дочесываться левой рукой. Чрезмерно густые волосы уже пару лет как заставляют меня пропыхтеться из-за необходимого им тщательного ухода, который они требуют регулярно – каждое утро, – однако стричься я не хочу. Всю жизнь прожила с красивой, волнистой, густой шевелюрой на голове, подравнивая её ровно по ладони – одной ладони всегда не хватает до начала бедра, – так и хочу уйти из этого мира с такой прической. Последние двадцать лет я укладываю прическу привычным манером: заплетаю косу и делаю из неё густой плетеный бублик на затылке. Это Геральт назвал эту прическу бубликом, чем сильно повеселил меня. Этот бублик ему очень сильно нравился, и мне он тоже нравится.
Справившись с бубликом и украсив его черепаховым гребнем, доставшимся мне в наследство от матери Геральта, я замерла напротив зеркала, не найдя в себе силы улыбнуться своему отражению, как я обычно делаю это всякий раз отходя от трюмо. Если улыбнуться самой себе перед выходом из дома – сможешь улыбнуться и всему тому, что ожидает тебя за порогом. Но сегодня я слишком сильно переживаю, а улыбаться лицемерно, пусть даже самой себе, я никогда не умела. Надо же, приезжает Тиффани… Интересно, сильно ли моя девочка изменилась? Что переменилось в её внешности, в её одежде, в её манере держать себя? Бостон сильно изменил её, превратил почти в чужую незнакомку с ровной осанкой и смотрящим в потолок носиком, но её улыбающиеся глаза меня не обманут – это всё ещё моя – наша с Геральтом – Тиффани, принцесса бала фей и покорительница морских чудовищ, о которых мы читали ей сказки на ночь. Сегодня я встречусь с этой принцессой, обитающей на далёком от меня острове неизвестной мне реальности, и узнаю, как поживают её прирученные чудовища, загляну в её глаза… Какое счастье, что она приехала! Какое счастье, что у нас будет семейный ужин! Как жаль, что на этом чудесном ужине не смогут присутствовать Геральт и Шон, что на него не придут Барбара и Рокки, и даже Хильда.
Уже у выхода из квартиры я распереживалась намного сильнее. Вдруг всегда элегантной Тиффани не понравится моё платье? Вдруг все заметят, что я постарела ещё сильнее? Вдруг у меня разболится рука, о которой все они уже наверняка знают? Вдруг я что-нибудь уроню, и они заподозрят во мне старческую не́мощность? В последнее время я стала часто ронять вещи, а поднимать их совсем тяжко, как будто на отвесную гору взойти… Вот и сейчас, нагнувшись, я с трудом делаю действие, которое всю мою жизнь казалось мне совсем уж элементарным – при помощи стальной лопатки я надеваю свои аккуратные, закрытые и всегда заботливо начищенные кремом туфли без каблука. Они так блестят, что я не сомневаюсь в том, что буду выглядеть в них хорошо – как человек, не нуждающийся в лишней заботе или хоть в какой-нибудь заботе, хотя это, конечно, не так… Лишней заботы, думается мне, не бывает. По крайней мере, для старости.
Хорошо, что я всё-таки намазала руку кремом, который по пути из больницы купил мне в аптеке Закари. Этот крем заметно снимает жжение, даже как будто действительно способствует исцелению.
Распрямившись, я даже не успела отложить обувную лопатку на комод, как услышала скуление Вольта. Ах, как же я могла забыть предупредить его о своём уходе?! Видимо, я такая же, как мои дети!
Разуваться для того, чтобы заново обуться, было бы для меня сродни самоубийству, так что я решила пройти вглубь гостиной в обуви. По возвращении домой обязательно помою пол: я вообще его регулярно, раз в неделю мою, так что в моей квартире безукоризненная чистота. Ещё бы! Стольких детей вырастить, да ещё в компании с не самым аккуратным мужчиной, каким был Геральт несмотря на все его положительные качества, а после принимать у себя безудержных внуков – в первой половине своей жизни мне волей-неволей приходилось быть чистюлей, таковой я и осталась навсегда.
Пройдя в гостиную, я, кряхтя, опустилась на колени перед диваном, на котором привычно лежал Вольт, и ласково коснулась его головы своими сухими пальцами.
– Я скоро вернусь, малыш, – пригнувшись чуть ниже, я прошептала это обещание прямо в грустную мордочку своего друга. В ответ Вольтик протяжно заскулил. Он спаниель породы коикерхондье, а эта порода очень умная, так что я даже не сомневаюсь в том, что он понимает каждое моё слово.
Не без труда я разогнулась и вновь встала на ноги. И снова появилась одышка на ровном месте. Я действительно уже очень старая… Интересно, сколько мне ещё осталось?.. Да разве это важно? Главное – суметь прожить свой остаток жизни хорошо: по-доброму и счастливо. Я, конечно же, продолжу стараться, а значит, этот вечер имеет все шансы пополнить копилку моих счастливых воспоминаний.
Что бы я делала без семьи? Как бы прожила свою жизнь и какие воспоминания о другой прожитой мной жизни у меня были бы?..
Как хорошо иметь семью.
Глава 5
К своему стыду, я очень сильно надеялась на то, что за мной заедет кто-нибудь из моих детей. За мной же приехала всего лишь новая жена Джерри. Если говорить совсем уж откровенно – Лукреция мне не нравится. Причину толком не объяснить: потому ли, что она разбила брак Джерри и Хильды, или потому, что мы просто совершенно полярные друг другу личности, а всё же она чуть ли не единственный человек на земле, который мне так отчётливо не нравится. Однако не мне же с ней жить и спать, и иметь от неё детей. Джерри доволен своей новой женой, так что и я её
