Юна-Мари Паркер - Под покровом тайны

Бернард всплеснул руками.

– Опять магазины? – простонал он. – О Боже, неужели тебе нечем заняться, кроме покупок? Должно быть, ты уже истратила целое состояние, пользуясь моими кредитными карточками, на тряпки.

Джесика едва не задохнулась от возмущения, пораженная в самое сердце его несправедливыми словами.

– Но ведь ты сам настоял, чтобы я пользовалась твоими кредитными карточками! Ты заявил, что мне не стоит поднимать шум из-за того, что я не могу теперь сама зарабатывать на жизнь… И я вовсе не потратила состояние на тряпки! – Разозлившись, Джесика подскочила к нему, сверкая глазами.

Бернард холодно посмотрел на нее.

– Ты все время покупаешь одежду, – сказал он осуждающе. – Каждый раз я вижу тебя в чем-то новом, и на каждый мой концерт ты являешься в другом вечернем платье. Почему ты так заботишься о своих нарядах? Ты не из тех, кто привлекает внимание публики. Кто смотрит на тебя? – Он высокомерно махнул рукой и снова принялся за чтение газеты.

– Ничего более гадкого я никогда не слышала! – взвилась Джесика, ошарашенная его грубостью и высокомерием. – Не смей так разговаривать со мной! Может быть, я и не звезда, но я женщина! И нечего упрекать меня тем, что ты платишь за мои наряды. Ты знаешь, я вполне могу сама зарабатывать на жизнь!

Бернард пожал плечами, всем своим видом показывая, что ему надоел этот разговор, и решил охладить ее пыл:

– Короче, перестань тратить так безрассудно мои деньги! Джесика схватила свою сумочку, достала кошелек и начала вытряхивать кредитные карточки.

– Вот! – крикнула она. – Вот еще и еще! – Пластиковые карточки посыпались на Бернарда, ударяясь о его чашку с кофе и покрывая стол. – Забери их! Я скорее умру, чем воспользуюсь ими теперь. Ты мелочный, гадкий тип и… – Голос ее сорвался, из глаз покатились слезы ярости, падая на атласный халат. Она громко всхлипывала.

Бернард посмотрел на нее, прищурив глаза, затем сложился пополам и разразился хохотом. Плечи его тряслись, лицо покраснело от смеха.

Джесика вытерла слезы ладошкой и посмотрела на него, подозревая подвох.

– Что здесь смешного? – возмутилась она.

– Ты… ты… О!.. – Он снова закатился от смеха, мотая головой из стороны в сторону и бессильно откинувшись на спинку дивана.

Джесика плотнее запахнула халат, стараясь принять достойный вид, однако это было не так-то просто: растрепанные волосы, покрасневшие глаза. Ее грудь вздымалась от непроизвольных всхлипываний.

– Я не вижу ничего смешного.

– Ты! – задыхаясь, сказал Бернард, вытирая глаза. – Ты выглядишь ужасно смешной. Я никогда не видел, чтобы взрослая женщина могла так быстро превратиться в несмышленого ребенка! – Он снова засмеялся. – Взгляни на себя со стороны! Ну чем ты так расстроена?

– Ты был несправедлив со мной, и я больше не хочу говорить на эту тему!

– Подойди ко мне, малышка. – Бернард протянул к ней руки, нежно глядя на нее. – Ну, подойди же…

Джесика не стала сопротивляться, хотя понимала, что он всего лишь играет с ней. Бернард ласково поцеловал ее, крепко прижимая к себе – отчасти по-отцовски, отчасти как любовник, – не переставая нашептывать нежные слова. Но Джесика знала предательские колебания его настроения. Порой она думала, может быть, он намеренно старается унизить ее, чтобы показать свою власть, или, может быть, ему нравится дразнить ее. В любом случае она начала чувствовать себя игрушкой, которую трясли и периодически бросали, не задумываясь, что с ней происходит.

Глава 15

В отличие от прошлого посещения Милтон-Мэнора мягкий ландшафт Девоншира приобрел унылый вид: наступила зима, земля замерзла, и деревья, сбросив листья, стояли голыми. На станции Мэделин встретил все тот же Дженкинс, молчаливыми угрюмый. Он повез ее по скользкой дороге. Вдоль нее стояли покрытые инеем деревья.

«Наверное, я тоже изменилась, с тех пор как была здесь в последний раз, – подумала она, сидя на заднем сиденье старенького автомобиля и глядя в окно. – Я тоже стала тверже, как замерзшая земля. Это холодный ветер действительности сделал меня такой. А ведь порой казалось, что я не выдержу испытаний.» Мэделин представила себе Карла в постели с Кимберли, в то время как она навещала деда прошлым летом, и подумала о плане секретарши соблазнить Карла, чтобы потом шантажировать его. Она вспомнила о последующих напряженных днях, когда ей приходилось с трудом сдерживать себя, скрывая от мужа, что ей все известно, и в то же время готовить Кимберли ловушку.

Оглядываясь назад, Мэделин удивлялась: откуда только взялись у нее силы? Если бы шесть месяцев назад ей кто-нибудь сказал, что она сможет выдержать такое адское напряжение, притворяясь беззаботной и счастливой, она решила бы, что это невероятно. Тем не менее она сделала это, потому что очень любила Карла и хотела спасти их брак, но самое главное – Карл тоже любил ее.

Однако пока не все кончено. Кимберли еще способна погубить их.

Хантер приветствовал Мэделин с обычной церемонностью, но ей показалось, что он рад видеть ее, и когда она осмотрела дом, стало ясно, что дворецкий и остальные слуги сохранили его в прежнем хорошем состоянии. Дженкинс тоже не прекращал работать в саду: здесь не было опавших листьев или сломанных веток, а дорожки и лужайки имели опрятный, ухоженный вид.

– Что пожелаете, мадам? – спросил Хантер, поднимая ее чемодан.

Мэделин прилетела из Цюриха утром и, приземлившись, в Хитроу, взяла такси до центра Лондона, затем собрала свои вещи в «Ройал-Вестминстере» и расплатилась по счету. До того момента, как сесть в поезд до Оукгемптона, она отсутствовала в отеле ровно сутки, и для нее хранилось сообщение: ее муж ждет звонка в Нью-Йорке. Он пытался связаться с ней вчера вечером в шесть часов по лондонскому времени.

– Я хотела бы принять душ, – сказала Мэделин Хантеру, – а потом выпить кофе в библиотеке. Мне надо сделать несколько телефонных звонков.

– Хорошо, мадам.

Для нее была приготовлена та же хорошенькая спальня, обитая ситцем, и, когда она вошла в нее, там было тепло и уютно. В камине, отделанном розовым мрамором, потрескивали дрова, а в вазе у кровати красовался букет белых рождественских роз. Шторы уже были задернуты.

Двадцать минут спустя, приняв душ и переодевшись в зеленый шерстяной халат, с еще влажными волосами, повязанными платком, она сидела за письменным столом в кабинете деда и набирала номер телефона «Центрального Манхэттенского банка».

– Могу я поговорить с мистером Карлом Делани? – спросила она, когда ее соединили.

Карл был явно встревожен:

– Мэдди? Я пытался связаться с тобой! Где ты была, черт побери?