Кейт Уайт - Если бы красота убивала

По мере того как мысли в моей голове вертелись все быстрее, я замедляла шаг, и Карлотта начала удаляться. Я не стала ее догонять: вряд ли мне удалось бы вытянуть из нее еще что-нибудь. На Парк-авеню я свернула направо и решила последовать примеру Карлотты — тоже дойти до метро и сесть на станции у Восемьдесят шестой улицы.

Я медленно брела по улице, думая о своем, переживая, кипя от негодования, и почти не замечала ни прохожих, ни луж под ногами, ни проносившихся мимо машин. Я негодовала, чувствуя себя обманутой и преданной, но помимо этого я ощущала полнейшую растерянность. Теперь я уже не представляла, что делать дальше.

А дальше дела пошли еще хуже. На Восемьдесят шестой я по рассеянности перешла на южную сторону улицы, хотя для того, чтобы сесть на поезд до центра, мне совсем не надо было туда переходить. В двадцати футах от французского бистро я вдруг увидела такое, от чего замерла на месте. Из такси выходил Кайл. С женщиной. Нет, с двумя женщинами. С двумя легкомысленного вида особами лет двадцати с небольшим. Я быстро взяла вправо, прижалась к стене ближайшего дома и опустила голову, чтобы меня, не дай Бог, не узнали, но все же не настолько, чтобы ничего не видеть самой. Вся троица, смеясь, вывалилась на тротуар, тем временем из такси вышел еще один мужчина, который ехал на переднем сиденье. Расплатившись с таксистом, он спрятал бумажник в задний карман. Я попыталась убедить себя в том, что все четверо могли быть просто друзьями, но как раз в это время мужчина обнял одну девушку, Кайл по-хозяйски положил руку на талию второй.

Первым моим побуждением было броситься на него, но я сдержалась и пошла в противоположную сторону, к Парк-авеню. Я шла быстрым шагом и в районе Семьдесят седьмой наконец заметила свободное такси и остановила его.

К тому времени, когда я вернулась домой, меня буквально трясло. Я сбросила резиновые сапоги и закинула сумки в кабинет. Из еды у меня дома почти ничего не было, но я слишком сильно проголодалась и была слишком возбуждена, чтобы заказывать еду из ресторана и ждать, пока ее доставят. К счастью, в холодильнике завалялся кусок чеддера, я сделала себе омлет с сыром и съела в гостиной за столом. И только позже, оттирая от сковородки остатки омлета рваной посудной губкой, я начала шмыгать носом и разревелась.

Я сама толком не знала, что меня больше всего расстроило: Кайл, Кэт или все вместе, постепенно накопившееся за последние две недели. В последний раз такое случилось со мной примерно через два месяца после того, как я разъехалась с мужем, — тогда меня довела до истерики стычка с грубым продавцом обувного магазина. Минут через пятнадцать, когда рыдания перешли в редкие всхлипы, я почувствовала себя немного лучше. Но это вовсе не означало, что у меня появились ответы на вопросы или мне стало ясно, что делать дальше.

Что касается Кайла, то тут все было более или менее понятно, я признавала, что мне некого винить, кроме самой себя. Кайл не давал мне никакого повода думать, что я приобретаю на него эксклюзивные права. Мне следовало понять, что я у него не одна, уже когда я наткнулась в его ванной на женскую бритву. А я, как дура, пыталась убедить себя, что наши стихийные спаривания означают, что между нами нет никакого притворства. На самом же деле они означали только одно: таким способом Кайл устроил себе легкую жизнь. Та девица, с которой я его сегодня видела, по крайней мере сумела раскрутить его на обед, а мне в свое время даже это не удалось. Лэндон прав — не исключено, что я действительно увлеклась Кайлом именно из-за его недоступности.

А тут еще Кэт. Как выяснилось, она меня обманывала, но самое страшное даже не это. Главное, была вероятность, что именно она отравила Хайди.

Я стала вспоминать, как она себя вела в последние две недели. Особое внимания я обращала на те ее поступки, которые могли показаться несколько странными. Взять хотя бы ее звонок в воскресенье рано утром. Уж очень она была уверена, что с Хайди что-то случилось, хотя у нее не было тому никаких реальных доказательств, уж очень настойчиво она уговаривала, чтобы я примчалась к ней домой. Если Кэт убила Хайди, то она, возможно, надеялась, что, если труп найду я, она как бы немного отстранится от этой истории.

Было нечто подозрительное и в ее планах на тот уикэнд: она отослала Джеффа и Тайлера за город, потому что ей якобы нужно было поработать, а потом вдруг отправилась в Ист-Хэмптон. Ездила ли она туда вообще? Да и объяснение Кэт, зачем ей понадобилось встречаться с Хайди рано утром в воскресенье, тоже показалось мне не очень убедительным.

Тут я вдруг стала припоминать и другие подробности, на которые раньше не обращала внимания. Кэт с ходу сказала мне, что Хайди подворовывала еду. И Кэт же предположила, что Хайди съела те самые конфеты, которые принесли для нее. Это она «обнаружила» связь со смертью Такера Бобба — я вспомнила, что Лесли сказала мне об этом по телефону. И последнее по порядку, но не по значению: она вспылила, прямо-таки взвилась, когда я заметила, что, на мой взгляд, убийца хотел убить именно Хайди.

Однако если Кэт пришла в ярость, узнав о романе Джеффа с Хайди — а ее бы это обязательно вывело из себя, — почему она обратила свой гнев на Хайди, а не на Джеффа? Потому что, несмотря ни на что, не хотела его терять? Возможно, у Джеффа было с Хайди нечто большее, чем простая интрижка, возможно, Джефф, который на шесть лет моложе жены, влюбился всерьез, и Кэт поняла, что единственный способ покончить с их романом — это устранить Хайди окончательно и бесповоротно. В то же время, если у Джеффа была связь с Хайди, он тоже попадает в число подозреваемых.

Я задумалась, как быть с поездкой в Литчфилд. Мое желание узнать наконец, что же все-таки произошло с Хайди, никуда не делось и даже ничуть не ослабло. Но не опасно ли оставаться на ночь в одном доме с человеком, который вполне может оказаться убийцей и который, возможно, подозревает, что я вскоре смогу его разоблачить? И все-таки я решила ехать. Желание узнать правду оказалось сильнее страха. Кроме того, интуиция мне подсказывала, что убийца не Кэт, что убийцей должен быть кто-то другой. Да, ее поведение выглядит довольно странно, но каждой ее странности можно найти объяснение. В то воскресное утро она позвонила мне потому, что испугалась; и как оказалось, не без оснований. О склонности Хайди к мелкому воровству Кэт рассказала потому, что мы обсуждали, что и как она ест. Она упомянула, что коробку трюфелей «Годива» принесли ей в подарок, потому что внешне именно так все и выглядело.

Было и еще несколько обстоятельств, которые ставили под сомнение виновность Кэт. Первое. С какой стати ей городить такой огород, навлекать на себя кучу неприятностей, убивая Хайди и обставляя дело так, будто целью была она сама? Разве что она не могла представить себе весь масштаб последствий. Второе. Неужели она поручила бы мне заняться этим делом, перевернуть все вверх дном, заглянуть во все углы, зная, что существует вероятность раскопать нечто такое, что может ее разоблачить? Если только не предположить, что она хотела, чтобы я наткнулась на компрометирующие улики раньше, чем это сделает полиция. А если она сама поручила мне докопаться до истины и сама же пытается меня отпугнуть — звонит, молчит в трубку, подбрасывает мне на стол конфету, — то это и вовсе выглядит нелогично. Если, конечно, она не законченная психопатка.