Нора Робертс - Ей снилась смерть

Когда лифт бесшумно поднялся на нужный этаж, прежде чем открылись двери, Ева инстинктивно заго­родила собой Рорка. Она не видела, как мрачно он при­щурился у нее за спиной, как потемнели его глаза. Ког­да двери открылись, Рорк резким движением оттолкнул ее и выскочил в холл, держа оружие наготове.

– Никогда больше так не делай! – прошипела она, прикрывая его спину.

– А ты никогда не превращай себя в щит для при­крытия мужа. Готова вышибать дверь?

Еву трясло от негодования, но она решила, что раз­берется с ним потом.

– Я бью вниз, – прошептала она, нацеливаясь на замок. – Это у меня лучше получается.

– Отлично. На счет «три». Раз, два…

Они вышибли дверь чисто, как на учениях.

Внутри квартиры горел свет, звучала рождествен­ская мелодия. Перед окном сверкала праздничными ог­нями и украшениями елка. По пути в спальню Ева за­метила, что мусор и разные специфические запахи ре­активов, которые должны были остаться после экспертов, отсутствовали. Воздух благоухал цветами и дезинфектантом. Над ванной стоял пар, вода была еще горячей. В спальне царил порядок – кровать заправлена, по­душки взбиты.

Ева понюхала одеяло.

– Он взял чистое белье. Мерзавец, он спал на кро­вати, где насиловал ее!

Волна жгучей ненависти захлестнула ее. Она рыв­ком открыла шкаф. Среди одежды, которую предпочи­тали Пайпер и Руди, висели несколько рубашек и брюк, явно инородных для их стиля.

– Расположился как дома! – Ева нагнулась и выну­ла из шкафа черный чемодан. – Смотри-ка, остатки его штучек.

С сильно бьющимся сердцем она открыла чемодан и высыпала на пол драгоценные безделушки.

– Здесь все, кроме номера пять. Он взял его с со­бой… – Ева встала. – Итак, он принял отличную рас­слабляющую ванну, оделся в красный костюм, собрал свои причиндалы и ушел. Но он намерен вернуться на­зад.

– Hy что ж. Мы подождем.

Больше всего Еве хотелось согласиться с Рорком. Она хотела взять Саймона сама, посмотреть в его лицо в этот момент. Ей нужно было одолеть его, чтобы одолеть ту часть себя, которая жила в ее ночных кошмарах. Но она боялась, что, если встретится с ним с глазу на глаз, то не удержится и совершит непоправимое.

– Я позвоню. Приедут несколько полицейских, ко­торые будут дежурить здесь ночью: человека четыре во­круг дома и двое внутри. Они будут здесь через час. После этого мы поедем домой.

– Но ты ведь не хочешь отдавать его никому, Ева.

– Нет, не хочу. – Она повернулась к нему и вспом­нила слова Миры. – Но я должна жить той жизнью, ко­торую выбрала для себя. С тобой.

– Тогда звони. – Он погладил ее по щеке. – И по­ехали домой.

Пибоди закончила писать последнюю бумагу, тяже­ло вздохнула и поймала на себе взгляд Макнаба, кото­рый стоял в дверях.

– Что?

– Просто проходил мимо. Даллас сказала, что ты можешь быть свободна, когда закончишь писать свои рапорты. – Он посмотрел на ее стол, где все уже акку­ратно было сложено. – Так что, мне кажется, ты мо­жешь идти. Предстоит жаркий праздник с мистером Монро?

– Ты действительно невежа, Макнаб. – Пибоди встала из-за стола. – Никто не проводит Рождество с парнем, которого обычно заказывают на один вечер.

«Хотя, – подумала она, – Чарльза можно было за­казать и на сегодняшний вечер…»

– Твои родные живут не здесь?

– Нет.

Желая, чтобы он поскорее ушел, Пибоди нервно обошла вокруг стола.

– Что же ты не поехала домой на Рождество?

– Не твое дело.

Макнаб пожал плечами.

– Я вот тоже никуда не поехал. Нынешнее рассле­дование съело всю мою личную жизнь, и теперь у меня никаких планов. – Он скрестил на счастье пальцы в карманах. – Что бы ты сказала, Пибоди, если бы я при­звал тебя объявить мораторий на Рождество?

– Я не нахожусь в состоянии войны с тобой. – Она повернулась, чтобы взять форменную шинель с вешалки.

– Ты выглядишь несколько печальной…

– У меня был длинный день.

– Итак, если ты не собираешься провести сочель­ник с мистером Монро, почему бы тебе не провести его с товарищем по работе? В такую ночь нельзя быть одной. Я куплю тебе выпивку, угощу ужином.

Опустив глаза, Пибоди очень старательно застеги­вала пуговицы на шинели. Рождество в одиночестве – или пара часов с Макнабом? Оба варианта были не слишком хороши, но остаться в одиночестве ей хоте­лось меньше всего.

– Я не настолько хорошо к тебе отношусь, чтобы позволять угощать меня ужином. Пополам.

– Заметано!

Пибоди не думала, что получит удовольствие от этого ужина, но после пары коктейлей «Санта-Клаус специальный» решила, что отнюдь не несчастна. В кон­це концов, болтовня ни о чем помогает убить несколь­ко часов.

Она взяла немного цыпленка, так как знала, что это не нанесет ущерба фигуре. Постоянная диета была ее адом.

– Как ты можешь есть это? – спросила она Макнаба, с ненавистью и завистью наблюдая, как он уплетает двойную пиццу с грибами. – Почему ты не толстеешь?

– Метаболизм, – ответил он с полным ртом. – У меня он работает с полной нагрузкой. Хочешь кусочек?

Пибоди прекрасно знала, что борьба с аппетитом – ее постоянная битва за выживание, но все-таки взяла приличный кусок и с удовольствием слопала его.

– Скажи, у вас с Даллас по-прежнему напряжен­ные отношения?

Пибоди с трудом проглотила кусок и в изумлении уставилась на него.

– Это она тебе сказала?

– Эй, я, между прочим, детектив! Сам заметил.

Два выпитых коктейля окончательно развязали Пи­боди язык.

– Мы с ней всегда прекрасно уживались, но в ка­кой-то момент… Она просто смешала меня с грязью!

– Вы разругались?

– Полагаю, она на меня обиделась, – вздохнула Пибоди. – Но я обиделась еще больше! Хотя теперь и не знаю, правильно ли поступила.

– Кто-то вытаскивает тебя из-под пули, а ты сер­дишься, что при этом он разорвал тебе рубашку? У нас в семье, например, было принято ругаться, драться, а потом мириться.

– Так то в семье…

– А велика ли разница? – Макнаб улыбнулся ей. – Послушай, ты собираешься съесть всего этого цыпленка?

Пибоди почувствовала смущение. «Мужчина может сильно обидеть девушку, – подумала она. – Но уж если он прав, так он прав».

– Я продам тебе остатки цыпленка за еще один ку­сок пиццы.

Приехав домой, Ева постаралась тут же забыть о проводимой операции. На месте находились хорошие, опытные офицеры, а система электронного слежения охватывала площадь радиусом в четыре квартала. Через минуту после того, как Саймон пересечет периметр, он будет схвачен. Но она не могла не размышлять, не зада­вать себе тысячу вопросов, не высчитывать, где он может быть и что он делает. Если еще кто-нибудь ум­рет, это будет ее вина…