Стрелок - Иса Белль
Все рисунки были бесцветными, потому что я никогда не рисовал что-то в цвете, а эти исходили из меня в порывах осознания, поэтому я работал тем, что находилось под рукой.
Джулия была моей палитрой цветов.
– Да, – согласился я. – Давай попробуем быть счастливыми.
Девушка улыбнулась мне.
– Страсть, – прикусив губу, догадалась она, дойдя до другого цветка.
Лилия должна быть оранжевой. Повсюду. На каждой странице. Но, как бы то ни было, и как бы сильно я не хотел её, я нуждался во многом рядом с ней, поэтому рисовал красные камелии каждый раз, когда открывал дневник.
Пламя моего сердца.
Джулия была моей красной камелией.
– Здесь должен быть цикломен, – подумав, что я что-то пропустил, напомнила она. – Он ведь значит «прощание».
– Но я никогда не прощался с тобой, Джулия.
Её подбородок задрожал, когда она полностью развернулась в моих руках, прекращая «читать».
– Поэтому лотос? – гнусаво, поинтересовалась она.
Разлученный с любовью.
Неделя, которая, я надеялся, больше никогда не повторится.
Я посмотрел на ландыши – возвращение счастья – и на последние растения, украшающие страницы. Карликовый подсолнух и цветы персика завершали мой путь к сердцу этой девушки.
– Я твой пленник. Твой преданный обожатель.
Джулия смахнула слезинку с уголка глаза и прижалась своим лбом к моему. Мы стали дышать друг другом, закрыв глаза, и мне было абсолютно всё равно, если кто-то смотрел на нас.
Я открыто любил её.
– У меня было два года, чтобы выучить весь справочник наизусть, потому что потом он сгорел, и я больше не видела его. Но ты… откуда ты знаешь всё это?
– Я купил два и оставил один себе на случай, если ты ничего не поймешь и решишь попросить меня объяснить всё тебе.
– Ты готовился к тому, что я приду к тебе?
Не знаю… Но, если бы она позвонила мне, я бы обязательно помог ей. Книга совсем не подходила для ребёнка девяти лет, но Джулия была умна и интересовалась цветами больше, чем кто-либо другой, поэтому даже если бы вещи, написанные там, были непонятны ей, она бы сделала всё, чтобы разобраться в них.
– Мой гугл разрывался от количества запросов, – прыснув со смеху и не дождавшись моего ответа, призналась она. – А я всего лишь могла попросить папу отвезти меня в особняк Нери и найти там тебя.
В то время я всё ещё жил с родителями, но редко появлялся дома, не желая видеться с кем-то из членов семьи. Собственно, как и они со мной. Поэтому маловероятно, что у Джулии получилось бы поймать меня. К тому же, если бы пришла она, следом пришлось бы прийти и Талии, а она ни разу не бывала в моей комнате за все девять лет, что мы прожили под одной крышей.
Как бы люди и события не пытались разделить нас с Джулией, мы всё равно смогли найти путь друг к другу. И прошли его, несмотря на то, каким сложным он выдался.
– Примула, – прошептала девушка. – Я бы хотела видеть её на своём теле.
Я открыл глаза, чтобы взглянуть на неё. Она оставалась в прежнем положении, выглядя такой уязвлённой, блуждая по своей тёмной голове.
– В знак нашей молчаливой любви.
Господи, она, правда, выучила эту книгу наизусть.
– Ты хочешь ещё одну татуировку? – спросил я.
– Только, если ты набьешь её мне, – она открыла глаза и стала уговаривать меня своей улыбкой сказать ей «да».
– Я подумаю над этим, – солгал я. – Ты ведёшь себя плохо, когда мои руки начинаются касаться тебя.
Мне нравится.
Джулия, получив мой ответ, не устраивающий её, слезла с моих колен и отодвинулась от меня. Я протянул к ней руку, чтобы посадить её обратно, но она отбилась от меня, смеясь себе под нос.
– Я знаю, что ты лжешь. Ты любишь меня плохой.
Любой.
– Вернись на место.
Она отрицательно покачала головой.
– Джулия, – строже произнёс я.
– Я оседлаю тебя позже, – так тихо прошептала жена, что я едва услышал её. – Но сначала поддержи меня.
Поддержать её? В чём?
Девушка поднялась со своего места и подошла к старшему брату, затем наклонилась и что-то прошептала ему на ухо. Лицо Доминика исказилось в удивлении, и он покачал головой точно так же, как она делала это минуту назад со мной. Но Джулия не согласилась, положив ладонь на поверхность его рабочего стола и хмуро смотря на него.
О чём они говорили?
– Пора что-то менять, – с напором сказала она ему.
– Ты хочешь, чтобы они загрызли нас?
– Этого не случится.
Доминик долго раздумывал над предложением своей сестры, поэтому я уже хотел присоединиться к ним, чтобы, наконец, узнать, что за мысли, пришедшие в голову Джулии, заставили его сначала сказать ей «нет», а после начать рассматривать этот вариант. Но мужчина кивнул, ответив ей:
– Ты должна понимать, что нам нужно многое обсудить прежде, чем принимать такие решения. Это займёт не один день. Мне придётся готовить людей.
Она быстро поцеловала его в щёку и вприпрыжку вернулась ко мне.
– Что происходит?
– Секунду, – попросила она, усаживаясь на своё место, то есть на меня.
Я свёл брови, теряясь в догадках.
Доминик с тяжёлым вздохом закрыл ноутбук, помял свою шею и стал смотреть в пустоту перед собой.
– Джулия хочет изменить правила.
Что?
Кристиан и Кая моментально развернулись в нашу сторону, обращая всё своё внимание на Джулию, а выражения их лиц изменились на восторг, перемешанный с удивлением.
Хорошо, значит не я один был не в курсе.
Почему она вообще скрыла от меня это?
– Ей не нравится то, как устроены браки, – объяснил Доминик. – Девочек не должны выдавать замуж сразу после совершеннолетия, они должны иметь право голоса, не обращая внимания на родителей, и учиться в то время, как мужчины будут доказывать своё желание сделать их своими женщинами.
Это звучало разумно. Но не в кругах Ндрангеты.
– Учиться? – переспросил Кристиан. – Сколько лет мужчине придётся ждать ответа?
– Три года, – ответила Джулия.
– Слишком долго.
Кая рядом с ним возмутительно выдохнула.
– Не надо было соглашаться выходить замуж за тебя так быстро.
Я усмехнулся, когда брат игриво выгнул бровь, смотря в голубые глаза своей жены.
– Доминик бы не пережил этого.
Девушка прыснула со смеху, крепко обняв его и утыкая его голову в изгиб своей шеи. Она практически душила его.
Их друг согласно кивнул, поджав губы.
Боже. Джулия рядом со мной тряслась со смеху, унося меня вместе с собой. Но когда минута веселья закончилась, мы вернулись к серьёзности поднятой
