Тадеуш Доленга-Мостович - Дневник пани Ганки

Мы сидели молча, и каждый прижимал к уху один из двух наушников. Наконец в одиннадцать, или, может, через несколько минут после одиннадцати, внизу послышался стук в дверь и короткое «Соmе in», которым отозвалась мисс Норман (Заходите (англ.)).

Я сразу узнала голос Яцека. Он сказал:

— Кажется, я пришел вовремя. К вашим услугам. Поскольку оба говорили по-английски, я так и не смогла толком понять, они между собой на «ты» или на «вы». Ведь английское «уоu» может одинаково означать и то и другое. Но, судя по общему тону разговора, пришла к выводу, что Яцек старался говорить как можно официальнее, тогда как она хотела придать разговору более интимный тон. По крайней мере, в начале. Итак, попробую точнее передать то, что я услышала.

Мисс Норман непринужденно сказала:

— Я так долго и терпеливо ждала вашего решения, что несколько лишних минут уже ничего не значат. Прошу садиться. Вот здесь сигареты. А вы осунулись. Вам было бы полезно отдохнуть на Сицилии. Надеюсь, мы поедем туда вместе, я уже даже позвонила в туристическое бюро, узнала о маршруте. Не выпьете рюмку коньяка?

Фред сжал мне руку.

— Врет. Ни в какое бюро она не звонила.

Яцек принужденно засмеялся:

— Вы шутите?.. Ведь я давно сказал вам о своем решении. Я люблю свою жену и не имею ни малейшего намерения расставаться с ней не только навсегда, но и на короткое время. Я люблю ее, понимаете?

— Конечно. Однако для меня это не имеет значения.

— Не имеет? Я могу понять это только как шутку. Что толку, если бы я даже вернулся к вам? Ведь я никогда не буду иметь к вам никаких других чувств, кроме…

Он запнулся, а она подсказала:

— Кроме ненависти?.. Видите ли, как вы уже справедливо когда-то заметили, я не принадлежу к женщинам банальным, ординарным. Собственно говоря, мне совершенно безразлично, какие там у вас ко мне чувства. Ведь и я не утверждаю, что я люблю вас. Или вы об этом другого мнения?

— Я над этим не задумывался, — буркнул Яцек.

— Потому что оно вас не касается, да?.. Нет, я не люблю вас. Просто хочу иметь при себе и для себя. Вы назвали это прихотью. Пусть так. Во всяком случае, я имею средства, которые дают мне возможность удовлетворить эту свою прихоть.

— Вы ошибаетесь, — твердо возразил Яцек. — Единственное, к чему вы можете меня принудить, это… уйти со сцены.

— Ах, какое безрассудство! — засмеялась она. — Вы хотите избежать скандала и уберечь репутацию своей нынешней жены, не так ли? И что же вы достигнете самоубийством? Нет, мой милый. Не будьте ребенком. Ведь вы меня достаточно хорошо знаете: я бы не колеблясь добавила к скандалу, вызванному вашим самоубийством, некоторые сведения, которые выяснили бы скрытые причины этого шага. Нет, друг мой, это не выход.

Внизу наступила тишина. Наконец Яцек отозвался как бы слегка охрипшим голосом:

— Не бойтесь, я сумел бы этому помешать. В его тоне звучала угроза, но мисс Норман беззаботно воскликнула:

— О, вы хотите убить и меня? Какое романтическое приключение! Два трупа в номере отеля! Новая звезда польской дипломатии, один из виднейших представителей варшавского высшего света убивает прекрасную иностранку! Какая добыча для сенсации! Да если бы вы действительно напали на меня, — продолжала она, — если бы даже отняли у меня жизнь, то поверьте, уже на утро все газеты знали бы, что побудило вас к убийству. Думаю, вы уже успели узнать меня настолько, чтобы понять, что я человек предусмотрительный.

Яцек сказал:

— И все же вы хотите, чтобы я к вам вернулся? Хотите вернуть себе мужчину, который готов вас убить?

— Именно так, — подтвердила она. — Это придает ситуации ту пикантность, к которой я всегда стремилась. Да и, наконец, я могу надеяться, могу верить в себя и просто быть уверена, что со временем смогу возвратить вашу любовь.

— Это абсолютно исключено! — взорвался Яцек. — Я уже теперь ненавижу вас! Брезгую вами! Вы это понимаете?

— Понимаю, — холодно отозвалась она. — Но это нисколько не влияет на мое решение. Поэтому повторяю свой ультиматум: или вы до завтра соглашаетесь немедленно уехать со мной и возбудить дело о разводе с вашей нынешней женой, или я буду вынуждена обвинить вас в двоеженстве и предать эту историю широчайшей огласке.

Опять наступило молчание. Потом вдруг послышался стук отодвигаемого или опрокинутого стула. Сердце замерло у меня в груди. Я уже рисовала себе в воображении сцену, которая там происходит: вот Яцек бросился на нее и… Однако вместо отчаянного крика услышала звук приглушенных ковром шагов. Потом все умолкло, и раздался тихий голос Яцека, взявшего себя в руки:

— Не могу поверить, что я так непременно вам нужен. Поэтому предлагаю выкуп.

— Выкуп?.. Мне кажется, вы недостаточно богаты, чтобы располагать суммой, в какую я вас оцениваю.

— Если обратить в деньги все мое имущество, получится примерно полтора миллиона злотых.

— Не очень большие деньги, по сравнению с моими запросами! — засмеялась она.

— Думаю, что смог бы найти еще на несколько сот тысяч. Пусть бы даже мне пришлось навсегда остаться бедняком.

— Нет, это меня никак не устраивает. Если бы я даже сама ничего не имела, то можете поверить, что в любую минуту могла бы разбогатеть. Не все ведь мужчины так боятся совместной жизни со мной, как вы. Ну, оставим этот разговор. Впрочем, поскольку вы уже упомянули о выкупе, то мне пришла в голову совсем другая идея… Одну минуточку, простите…

Я услышала, как она подошла к двери, открыла ее, потом заперла на ключ.

— Видите ли, — сказала она, возвращаясь к прерванному разговору, — осторожность никогда не помешает. А то, что я хочу сказать, никто не должен слышать. Ну, а теперь не выпьете рюмку коньяка? Отличная марка.

В голосе ее звучало как бы облегчение. Я услышала звон рюмок. В первое мгновение меня охватил страх, как бы та преступница не вздумала напоить Яцека каким-то зельем, но я сразу успокоилась, когда в наушнике зазвучал его голос:

— Нет, покорно благодарю, я не буду пить.

— Как хотите, — согласилась она почти весело. — Я думала, так у нас веселее пойдет разговор. Следовательно, должна вам сказать, что есть… что возможны определенные условия… на которых я бы согласилась освободить вас от моей персоны. Прошу только выслушать меня спокойно.

— Заранее уверяю, что соглашусь на любые условия, лишь бы они не затрагивали ни репутации моей жены, ни моей собственной чести.

— Вот как?.. Тем лучше. Думаю, мы придем к согласию.

— Это единственное, к чему я стремлюсь.

Наступила тишина. Очевидно, мисс Норман размышляла, как лучше сформулировать свои условия. Наконец она заговорила: