Наталья Солнцева - Дневник сорной травы

Старуха вздохнула, потряхивая кружевами чепца.

– А третье условие?..

Вагон покачивался, подрагивая, поскрипывая. Свет фонарей проплывал по деревянной обшивке. Анны Наумовна закрыла глаза…

…И перед ней разверзлись врата Смерти…

«Если войти в них, то обратно уже не вернешься, – подумала Анна, застыв на мгновение. – Ах, не все ли равно?»

Воспоминание о Юрии промелькнуло и исчезло. Страшное лицо маячило за вратами – одна половинка светлая, сияющая, другая черная, как ночь…

«Это жизнь и смерть», – догадалась Анна и пошла к воротам.

По бокам стояли стражи в богатых одеждах, усыпанных золотом и драгоценными камнями, украшенных перьями, кружевами, мехами.

«Это желания! Второе проявление влияния Гекаты. Отсоединившись от нынешнего источника жизни, я как бы умру. И тогда… там, за воротами, меня ожидает третье… А вдруг я ошибаюсь? Наступит просто смерть, конец всему, что я оставила на земле. Что ж… значит, так тому и быть…»

Она спокойно, бестрепетно прошла между стражей в ворота и остановилась. Ее окутала ночь, в которой не было звезд, одна только луна, огромная, на полнеба.

– В своем предыдущем воплощении ты переросла забавы жизни и желания, как их понимают люди, – произнес голос великой богини. – Тайну вечной молодости и власть над чужой и своей волей ты уже постигла. Теперь ты достойна третьего…

Вспыхнули факелы, в их пляшущем свете на миг возникла трехликая женщина, всесильная Королева Тьмы.

– Я подам тебе знак, когда начинать обряд, – промолвила Геката. – Знак начала – знак смерти.

– Что это за знак? Как я узнаю его?

– Жди…

Свора огромных псов с жутким воем пронеслась мимо Анны, закружились мрачные гигантские тени, ледяной ветер обдал ее холодом…

– Где я? – спросила Анна и поняла, что проснулась.

Она лежала на мягком диване в купе «Восточного экспресса», ощущая дрожь каждой жилки своего тела.

«Мои ритуалы возымели действие, – пришло ей в голову. – Я стала избранницей. Все идет как надо».

Она села и задумалась. Знак смерти… Придется ждать.

– Надеюсь, я не пропущу этот знак!

Госпожа Левитина вздохнула и встала. Лучше пойти прогуляться по поезду, развеяться.

Она вышла из купе. Пол в коридоре был застелен ковром, пахло свежестью и немного угольной пылью, как во всяком поезде. По коридору навстречу Анне двигалась высокая, смуглая черноволосая женщина в длинном платье, с золотыми браслетами на руках. Ее тонкую талию охватывал широкий золотой пояс, ожерелье лежало на гладкой, соблазнительной груди.

– Око Зари, – представилась она, поравнявшись с Анной и улыбаясь. – По-индийски это звучит несколько иначе.

– Мата Хари!

– Хоть я и родилась в Голландии, пришлось посвятить себя богу Шиве. Как мне удавалось выдавать себя за дочь храмовой танцовщицы из Ост-Индии, до сих пор удивляюсь! Иногда я вспоминаю северный городок Леварден, где моя мать, жена торговца, произвела меня на свет. Знаешь, как она додумалась назвать меня? Маргарета Гертруда! Разве с таким именем можно покорить Париж, Монте-Карло, Берлин, Вену, Милан и Мадрид?

Мата Хари засмеялась, вздрагивая красивыми, словно выточенными из слоновой кости плечами.

– Ты в самом деле была шпионкой? – спросила Анна.

Красавица взмахнула длинными ресницами.

– Ну, пусть так. Что с того? В четырнадцать лет мамаша додумалась отдать меня в монастырскую школу, чтобы я там изучала домоводство и готовилась к семейной каторге. Но я не была создана для обывательской жизни. Увы! Как мне было вырваться? Пришлось выйти замуж за офицера голландской армии. Он был старше меня на двадцать лет! И дрался, как сапожник. Он дошел до того, что размахивал у меня перед носом заряженным револьвером. Пришлось бежать от него в Париж.

– Чего тебе хотелось?

– Внимания! – ответила Мата Хари. – Поклонения. Денег, развлечений, любви! Пришлось стать восточной танцовщицей, демонстрировать эротические ритуалы, посвященные Шиве. Мужчины были от меня без ума, они дрались за место у моих ног. Немецкий кронпринц, и тот не устоял. А герцог Брауншвейгский… как он был хорош в постели! Но потом… началась эта ужасная война, и все пропало…

Анна вспомнила, что к началу Первой мировой войны Мата Хари стала самой высокооплачиваемой куртизанкой в Европе. Но говорить об этом не стоило.

Красавица, позванивая золотыми украшениями, изобразила несколько индийских танцевальных па. Она выглядела потрясающе.

– Бесподобно! – искренне восхитилась Анна.

– Эти придурки меня расстреляли, – с привычным негодованием сказала Мата Хари. – Идиоты! Испортили все удовольствие. С тех пор я облюбовала этот поезд. Здесь мило.

– Да, славно, – согласилась Анна. – А чем ты занимаешься в «Восточном экспрессе»?

– Развлекаюсь, как могу! Мои возможности ограниченны, из-за этого… – она показала на свое ослепительное тело. – Но в общем я должна быть благодарна тупым солдатам, которые стреляли в меня. Не убей они Мату Хари в семнадцатом году, неизвестно, как бы я выглядела сейчас. Ведь мне тогда уже исполнился сорок один год – как тебе в начале этой истории. Для нас обеих это переходный возраст!

Танцовщица-шпионка засмеялась своей шутке.

Из служебного купе вышел проводник и направился в противоположный конец вагона. Он прошел сквозь роскошное тело Маты Хари насквозь, бросая подозрительные взгляды на Анну.

– Вот видишь? – возмущенно прошептала красавица. – Он даже не вздрогнул! Куда это годится?

– Ты мне поможешь? – спросила Анна.

Она знала, что Око Зари воплощает в себе эманации Гекаты: неутолимую страсть, жажду наслаждений и чувственность, доходящие до смертной истомы. Раз вкусивший, назад не вернется.

– Тебе нужны мои флюиды? – улыбнулась Мата Хари. – Изволь, дорогая. Пользуйся! Мне их все равно девать некуда. Но потом… поделишься со мной тайной третьего лика Гекаты. Мы перешли порог смерти, и я, и графиня. Боже! Какой уродиной сделала ее старость! – танцовщица в притворном ужасе закатила свои жгучие черные глаза. – Сами по себе мы бессильны изменить это. Только ты еще жива и потому можешь исполнить обряд…

Глава 38

Господин Салахов вызвал Артема в курительную комнату. Они беседовали, расположившись на удобных кожаных диванах. Аромат кубинских сигар успокаивал; сизый дымок поднимался к потолку, рисуя в воздухе изысканные узоры.

– Коньяк, виски? – предлагал официант, обходя немногочисленных любителей табака. – Шампанское? Сок?