Невольница. Книга 2 - Ривенс Сара

Машина тронулась с места, и я оторвалась от него, чтобы спросить:

— Куда мы едем?

— В мой новый дом, бросим там вещи. Ты хочешь на кладбище в ночи? Мрачновато…

Мы засмеялись, пожирая друг друга глазами. Я по-прежнему побаивалась его серых радужек. Мы прошли долгий путь, но некоторые вещи не изменились.

— А завтра утром сможем туда поехать?

— Конечно, — мягко ответил он. — Хочешь, оставим сейчас вещи и навестим дом твоего детства?

— Наверное, хочу… да.

Моя миссия наконец началась.

Два часа спустя…

— Что хочу, то и делаю, — огрызнулся Эшер, ведя машину.

— ПЯТЬ ЭТАЖЕЙ? ПЯТЬ ЭТАЖЕЙ, ЭШЕР? ЭТО ОСОБНЯК!

«Недвижимость», приобретенную господином, никак нельзя было назвать обычным «домом». Как я подозревала, она была даже больше особняка в Лос-Анджелесе.

— Мне понравился вид, — оправдывался он, глядя на дорогу. — Ты видела лифт? Я могу трахать тебя там, и нам не помешают ни сопливые младенцы, ни доисторические трупы.

— Да ты совсем ку-ку! — выдохнула я, огорошенная его мотивом.

И отвернулась к окну. Улиц я не узнавала, словно никогда не бывала здесь. Словно из памяти стерли первые одиннадцать лет моей жизни. Однако, если верить GPS, квартал моего детства был совсем недалеко.

Пол считал, что это из-за пережитой травмы. Мозг решил стереть воспоминания, чтобы сохранить видимость эмоциональной и ментальной устойчивости.

Невероятно, но мой мозг умнее меня.

— Что-нибудь узнаёшь?

— На самом деле нет, — вздохнула я в поисках какой-нибудь детали, которая помогла бы оживить воспоминания. — Думаю, здесь все поменялось…

— Вот и твой квартал.

Я оглядывалась в поисках дома, похожего на тот, который сохранился в памяти. По словам Эшера, там сейчас никто не жил… Во всяком случае, он до сих пор был записан на имя матери.

Вдруг мои глаза расширились.

— Вот этот! Вот он! — воскликнула я.

Эшер бросил быстрый взгляд на GPS и подтвердил. У меня сжалось горло и затуманились глаза. Всплыло воспоминание о матери, ждущей на крыльце моего возвращения из школы, но сейчас на крыльце никого не было.

Я выскочила из машины, как ребенок, попавший в Диснейленд. Белые стены и синяя крыша не изменились, а вот краска на закрытых ставнях облупилась, газон весь зарос.

Эшер взял меня за руку:

— Ты готова?

— Д-да. Да, я готова.

Да, я была готова к встрече со своими воспоминаниями. И хорошими, и плохими.

Глава сороковая Душа к душе

Элла

Скрип двери отозвался дрожью в сердце. Все было погружено во тьму, лишь в окна просачивался свет уличных фонарей. Давящая тишина свидетельствовала, что дом лишен жизни.

Мертвый дом.

— Где тут свет?

— Не помню, — пробормотала я, переступая через порог.

Наши шаги гулко отдавались в прихожей этого стылого жилища. Эшер нащупал выключатель, и первым, что я увидела, была лестница, источник стольких воспоминаний. Дверь закрылась за мной, снова заскрипев, и я с замиранием сердца шагнула в дом своего детства.

— Как странно, — прошептала я, оглядываясь вокруг.

— Что именно?

— В доме тщательно убрано, — нахмурившись, заметила я.

— Незадолго до поездки я позвонил твоей тете. Она сказала, что пришлет кого-нибудь, чтобы привести дом в порядок на случай, если тебе захочется остаться здесь на несколько дней, — сообщил он, проходя мимо меня. — Ты идешь?

Я взяла его за руку, и он повел меня. Едва мы зашли на кухню, воспоминания всплыли на поверхность. Малышкой я ела свои хлопья за столешницей, пока мама готовила себе завтрак.

Увидев этот стол, я улыбнулась. Осторожно провела пальцами по стулу, на котором обычно сидела мама. Я вспомнила, что она обожала играть со мной в настольные игры. Мы проводили здесь многие часы, и я знала, что она поддавалась.

— У тебя потерянный вид…

— Нет, — пробормотала я. — Я погружаюсь в детство, вот и все.

— Я хочу посмотреть на твою спальню.

— Она на втором этаже, — сказала я, поднимая к нему голову, — но давай сначала зайдем в гостиную.

Я быстро вспомнила расположение комнат и повела Эшера в гостиную. Увидев диван, я съежилась. Я не могла оторвать взгляд от выцветшей обивки. Множество воспоминаний нахлынули на меня. Вот только теперь они были связаны не с матерью, а с ним.

Лис.

— Тут ваши фотографии, — сказал Эшер, отпустив мою руку и подойдя к камину.

Я двинулась за ним, не отводя глаз от дивана, пока Эшер не похлопал меня по плечу, привлекая мое внимание. Он указал на фотографию, где были мы с матерью. Качество снимка оставляло желать лучшего, но мамина улыбка делала его чудесным. И была так заразительна, что я сама невольно заулыбалась.

— Ты действительно очень на нее похожа.

— Когда я была маленькой, мать говорила, что я похожа на отца, — поделилась я, поглаживая рамку, — но откуда мне знать. Я никогда его не видела и не представляю, какой он.

Я подняла голову и посмотрела на две другие фотографии на камине. Моя улыбка стала шире, когда я увидела снимок с мамой, которая с цветами в волосах лежит на траве. Я вспомнила тот день, когда она попросила меня вплести ей в волосы цветы. Но я представления не имела, кто ее сфотографировал. Может, тетя?

Шаги Эшера эхом разносились по комнате. Зачарованный и молчаливый, как и я, он открывал для себя дом моего детства.

— Ты часто смотрела телевизор, как в Лос-Анджелесе?

— Нет… я редко сидела в гостиной, — призналась я, сдерживаясь, чтобы не оглянуться на диван.

И прикрыла глаза, чувствуя, как учащается пульс. Его здесь больше нет. Когда-то в прошлом он тут сидел, но больше его здесь нет.

— Идем наверх.

Чувствуя, как из глубин памяти всплывают образы, я решила, что лучше выйти из комнаты. Я отказывалась вспоминать те моменты, которые хотела забыть. Моменты, которых я не понимала, пока была слишком мала, но которые с течением лет обрели смысл.

Он был мерзким.

Омерзительным.

Я медленно поднялась по ступенькам на второй этаж, прислушиваясь к своим шагам на лестнице и вспоминая, что раньше я умела узнавать человека по звуку шагов. И его тяжелая поступь до сих пор отдавалась в моем сознании. Я отогнала воспоминание об этом звуке, который и сейчас преследовал меня по ночам.

Лис.

Присутствие Эшера за спиной немного успокаивало. Постепенно, словно этот дом не был моим, я узнавала фотографии на стенах. Портреты матери и бабушки, умершей много лет назад. Были и мои младенческие фото, и мама с тетей в молодости.

Я запомнила мамино лицо. Мне хотелось забрать эти снимки с собой. Хотелось, чтобы они всегда были рядом.

Я узнала комнату в глубине слева.

— Там спальня моей мамы, — сказала я, указывая на нее пальцем. — Я очень любила спать с ней… когда его не было.

— Его?

— Ее… друга.

— Ее друг жил с вами? — спросил Эшер, когда я зашла в комнату.

Глаза заволокло слезами, когда я посмотрела на кровать, в которой она спала. Простыни были другие, но их накрывал все тот же плед, ее любимый. Я схватила плед и уткнулась в него носом, надеясь ощутить ее запах или запах ее духов. Но не почувствовала ничего.

С комком в горле я повернулась к прикроватному столику, отчаянно пытаясь найти флакон с духами. Ничего.

— Ты что-то ищешь?

Не отвечая, я поспешила открыть шкаф и стала перебирать ее одежду. По щекам полились слезы, когда я обнаружила ее любимую кофточку. Я принюхалась, но мамой не пахло. Вообще ничем не пахло.

— Элла?

— Я хочу… Я хочу почувствовать ее духи, — пробормотала я. — Хочу почувствовать ее запах.

— Посмотри в коробках наверху.

Я подняла лицо к небольшой полке, на которой стояли две обувные коробки. Встав на цыпочки, достала одну из них, Эшер снял вторую. Мы сели на пол и начали в них рыться. В первой оказались бумаги: счета… и письма.