(Не)учебный роман - Юлия Бонд
Непростительнее глупости может быть только недоверие. Тимур так и не поверил мне, как оказалось. Через один месяц после того судебного заседания, я получила иск о расторжении брака. К моему счастью, закон запрещал разводы во время беременности и до исполнения ребенку одного года. Помню, как тогда взбесилась не на шутку. В колонию приехала, требуя свидания. Да только тщетно всё было. Не захотел меня видеть, не пришел на встречу. А потом я начала писать ему письма. На почту каждую неделю носила конверт, прилагая к письму свои фотографии или снимки УЗИ. Но от Вольского так и не поступало ответа, вплоть до сегодняшнего дня.
Дни тянулись настоящей вереницей. Каждый вторник похож на понедельник, а понедельник — на воскресенье. Неделя за неделей я существовала, а не жила. Лишь одна радость была в жизни — подрастающий сын, который очень любил улыбаться и лепетать.
Однажды утром я проснулась от громких голосов за дверью. Оказалось, что это братец решил почтить своим присутствием.
— Вань, может, не надо ей говорить? — мама старалась в чем-то убедить брата, да только тот стоял на своём.
— Хватит опекать Лесю. Она в состоянии принимать решения самостоятельно, — дверь в спальню отворилась, и на пороге показался высокий шатен. Ванька демонстративно постучал, привлекая к себе внимание.
— Привет, сестрёнка, — брат подошёл к кровати и, не спрашивая разрешения, уселся рядом.
— Привет, — настроения совсем не было. Даже криво улыбнуться не могла, лишь вздохнула грустно, смотря в одну точку на обоях.
— Ты к врачу так и не пошла? — Ванька бросил в мою сторону печальный взгляд, а я лишь в ответ покачала головой.
— Ладно, я не за этим сюда пришел. Я к тебе с новостями и с просьбой. Не буду много говорить, а перейду сразу к делу. На следующей неделе состоится слушание в апелляционном суде по делу Тимура в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. Есть большой шанс, что его оправдают, но только, если ты… — Братец замялся на полуслове, подбирая правильные слова. А я На кровати подскочила и едва за плечи не принялась трясти Ваньку, чтобы перестал томить в ожидании.
— Я понимаю, что ты вправе отказаться. Понимаю, что ты и так много пережила. Но, Алеська, пройди этот путь, пожалуйста, ещё раз. Дай показания в суде против Ариевского. Расскажи обо всем. Расскажи, что он тебя тогда из дома похитил. Что на свадьбу пришел и просил пойти с ним. Понимаешь, кроме тебя и Вольского никто больше не видел майора в тот день. А Вольскому не поверят, сама понимаешь. Плюс, если ты сообщишь, что вы с Ариевским были в прошлом любовниками, то это поможет убедить коллегию судей в дополнительном мотиве. Помоги, сестрёнка, пожалуйста. — Я впитывала в себя каждое слово. Сердце учащенно забилось, когда братец повторил свою просьбу.
— Леся, ты не обязана этого делать, доченька. Мы найдем другие способы помочь Тимуру. Отец Тима, Андрей Романович, не последний человек, он тоже постарается, — на арену вышла мама, бесцеремонно вмешиваясь в разговор.
— Тетушка, ты опять за Лесю решение приняла. Вот, что ты за человек такой, а? — Дальше следовало пререкание с обеих сторон, а мне даже и слова не давали вставить в бурный диалог.
Пришлось крикнуть, собираясь из последних сил:
— Хватит! Замолчали! Оба! — Две пары глаз уставились на меня. — Значит, так. Я сделаю все, чтобы вытащить моего мужа из тюрьмы. Если будет нужно, то зубами стану бетон грызть или металлическую решётку, если это поможет делу. Вань, ничего не говори Тимуру. Не говори, что я приду в заседание. Знаю, ты общаешься с ним. Просто веди себя, как обычно. Мама! Хватит меня от всего ограждать. Я не нуждаюсь в подобной опеке. Ромка растет без отца, а я умираю без своего мужа, поэтому просто не вмешивайся.
Оспаривать моё решение никто не осмелился. Ванька был только "За", а мама вышла из комнаты, решив погулять с внуком на улице. Братец долго молчал, когда прошли в кухню, чтобы приготовить чай. Я нарезала бутерброды, а Ванька щёлкал пультом от телевизора.
— Вань, почему Тимур не отвечает на мои письма и отказывает в свиданиях? — Рядом села. Взгляд устремила на мужское лицо, чтобы уловить каждую эмоцию на случай, если надумает врать. Мне нужна была только правда.
— Сестрёнка, у вас всё так запутано, что я и сам не знаю. Тим не хочет говорить со мной на эту тему, а я не могу его заставить.
— Значит, он думает так же, как и все. Ванюш, вот скажи мне, только честно. Ты до сих пор считаешь, что Ромка — не его сын? — Братец грустно вздохнул, стараясь не смотреть в мою сторону. А мне и не требовалось другого ответа. И так красноречиво сказали обо всем его глаза. — Почему вы так считаете? Только из-за того, что я тогда уехала к морю с Ним?
— Лесь, давай не будем об этом. Главное — вытащить Тима из тюрьмы, а дальше — сами разберетесь. Ромка — мой племянник и я его люблю по любому раскладу. — Подобный ответ я слышала уже раз десять, не меньше. Вот только легче от этого не становилось.
Меня всю съедало изнутри от недоверия со стороны окружающих. Это было, как минимум, не справедливо. Я могла поклясться в верности перед всеми иконами мира, да только, вряд ли, это помогло. Когда в сердце посеяно зерно сомнения, день за днём оно только прорастает, становясь всё крепче и крепче.
Спустя неделю я пришла в судебное заседание в апелляционный суд, чтобы дать свидетельские показания. Для подтверждения своих слов, я даже не побрезговала показать совместные фотографии с Ариевским, хотя этого никто и не требовал. На удивление, но майор не отрицал, что в прошлом мы имели достаточно близкие отношения. Было больно и неприятно отвечать на вопросы коллегии судей, прокурора и адвоката. Я горела алым румянцем, ведая подробности встречи с Ариевским в день свадьбы. Позже, как оказалось, нашли съёмку из камер наблюдения гостиничного комплекса, где неизвестный мужчина за час до взрыва возился возле нашего свадебного автомобиля. Разглядеть лицо неизвестного не представлялось возможным, но мне было достаточно увидеть только силуэт, чтобы всё понять.
Правда оказалась настолько горькой, что заставила меня
