Юлия Шилова - Укротительница мужчин, или Хищница

Бросив снимки на стол, я нервно усмехнулась и поправила упавшую на лицо прядь волос.

– Это не я.

– Как это? – не понял меня Петрович.

– Снимки поддельные… Это не я.

– Но у нас есть негативы. В конце концов, если мы отдадим негативы в милицию, они могут провести экспертизу и признать, что фотографии подлинные.

Посидев несколько секунд без единого движения, я мысленно пришла к выводу, что местные криминальные структуры поймали меня в ловушку. Сначала подбросили мне труп, а затем засняли на пленку, как я от него избавляюсь. Неплохой ход… Очень даже неплохой… Для того чтобы начать диктовать мне свои условия и свои правила игры…

Метнув в сторону Гоши глазами молнии, я допила остатки мартини и процедила сквозь зубы:

– Ты меня что, подставил, гад ползучий?!

– Я-то при чем? Ты сама. Сказала, что павлина хоронишь, а сама от трупа избавлялась.

– Да этот труп вся ваша честная компания мне и подбросила!

– Дорогуша, ты, видно, детективов начиталась, – от души рассмеялся Александр Петрович. – И кто в наше время что подбрасывает?! Ты хлопнула моего хорошего товарища. Между прочим, весьма известного человека.

– Я хлопнула?!

– Ты!

– Да я его пальцем не тронула! Это вы подкинули в мой дом труп! Вы! Воспользовались тем, что в моем доме не было охраны! Улучили момент, когда дом был пустой!

Это все вы!

– Светлана, ты приехала в наш город и купила самый дорогой особняк, который никто не мог себе позволить купить. Ты не захотела подружиться с местными криминальными структурами и плевала на них с высокой колокольни. Холеная московская баба! И чего ты сюда прикатила?! Что тебе в Москве не сиделось?! Эдакая хищница, которая плюет на всех мужиков! Ты завела себе любовника, крупного предпринимателя, который тесно сотрудничает с криминальными структурами… Этот бизнесмен работает под нашей крышей… Затем ты с ним ссоришься и его убиваешь. Ну а в тот момент, когда ты его сбрасываешь в море, мы тебя и схватили за руку, или, как говорят менты, поймали с поличным. А вдобавок ко всему ты устраиваешь в этом особняке бордель.

– Какой бордель?

– Самый настоящий, нам об этом поведала одна из отдыхающих женщин. Она имела удовольствие воспользоваться услугами, которые оказывают в твоем борделе.

– Еще скажите, что ей не понравилось…

– Наоборот, ей очень понравилось. Она была в диком восторге.

– О каком борделе идет речь? – видимо, Гоша был не в курсе дела.

– Эта дама наняла несколько мужчин, которые оказывают сексуальные услуги приезжающим на отдых дамочкам. За соответствующую плату, конечно.

– Как это? – захлопал глазами Гоша.

– Мужчины-проституты у нее работают, – объяснил Петрович Гоше более доступным языком.

– Ничего себе, – захлопал глазами Гоша. – Такого в нашей практике еще не было. Я когда ее в первый раз увидел, сразу понял, что в ней что-то не так… Она хищница, ее же сразу видно… Прямо мужененавистница какая-то. Спит и видит, как бы мужика унизить. И она и ее слуга оба психованные. Они, наверно, дурку ограбили и с дурки сбежали…

Я закинула ногу на ногу, но почувствовала, что я полностью потеряла самообладание.

– У меня не бордель. У меня гарем. И мужчины у меня не проституты. У меня мужчины-наложники. А если они наложники, то они по-любому должны оказывать сексуальные услуги. Только они оказывают эти сексуальные услуги не мне, а женщинам, которые в них нуждаются.

Почему только женщины могут оказывать сексуальные услуги мужчинам, а не наоборот?! Прямо дискриминация какая-то… Полнейшая дискриминация… Я устала видеть наших забитых, измученных жизнью женщин! – я почувствовала, что меня понесло, и уже не могла остановиться. – Если мужчина хочет удовлетворить свои сексуальные потребности, это нормально. Он же мужчина.

А если захочет секса женщина, то это ужасно. Женщина вообще не должна ничего хотеть и даже об этом думать.

Это стыдно, это ужасно, и это говорит о ней как о падшей женщине. Тысячи мужчин имеют жену и любовницу – и ничего. А сотни тысяч женщин не имеют ни мужа, ни любовника. У них один-единственный друг, это одиночество. Эти женщины стараются с головой уйти в работу или в воспитание детей. Они не думают о сексе. Они держат свои естественные потребности в себе. Они убивают в себе женщину только потому, что им просто не с кем переспать.

И действительно, с кем?! С женатым сослуживцем? Да затем все предприятие будет знать. Мужики же болтливее баб. Позору не оберешься. Все сослуживцы будут показывать пальцем и шептаться, что она шлюха. А этой женщине просто захотелось секса, и все… А если ей и познакомиться негде, так она так до старости терпеть будет, убеждая себя в том, что ей это не надо, зарабатывая при этом все новые и новые женские болезни. Я решила эту проблему так, чтобы она не касалась женского эмоционального уровня и не губила ранимую женскую психику.

Женщина может накопить денег и приехать ко мне в гарем. Она может получить ту порцию секса, о которой мечтала долгими, бесконечно холодными ночами. Это произойдет на красивых, шелковых простынях с различными незабываемыми запахами. Она может почувствовать себя вновь красивой и вновь желанной. Пусть даже за деньги…

Мужчина будет исполнять все ее прихоти и подарит ей такую ночь любви, словно она побывала в восточной сказке.

А наутро она прекрасно себя почувствует, и то, что произошло с ней этой ночью, навсегда останется ее маленькой тайной, о которой никто не будет знать и никто не будет показывать на нее пальцем и говорить, что она шлюха, потому что до сих пор не убила в себе эти постыдные потребности, которые в нашей стране могут иметь только мужчины… Это будет ее тайна и тайна моего гарема, потому что все, что происходит в гареме, никогда не выходит за пределы его территории. Что я сделала не так?!

Гоша захлопал глазами и посмотрел на Петровича.

– Петрович, там что, в натуре мужики работают?

– В натуре.

– Ну и мужики пошли… Что, другой работы нет?!

Я бы туда и за миллион долларов не пошел. Да чтобы мне баба деньги платила за секс!

Я посмотрела на Гошу и улыбнулась.

– Никогда не говори никогда. В мой гарем очень тяжело устроиться. Конкурс двадцать человек на место, и отбор очень строгий – Петрович, смотри, как она лихо бордель в гарем переименовала, – опять захлопал глазами Гоша. При этом он сильно покраснел, и у меня было такое ощущение, что еще немного – и он просто взорвется от возмущения, ну просто разлетится с треском на мелкие части, и все.

– У меня гарем, – сказала как отрезала я.

– Ага. Она баба умная. Не подкопаешься. – Гоша непроизвольно открыл рот и, по всей вероятности, совершенно не знал, что ему делать, то ли ухмыляться, то ли возмущаться. – Это ж надо придумать такое… Гарем…