Слуги этого мира - Мира Троп
К тому же, если Ти-Цэ занял бы место Ку-Ро, кто занял бы его собственное? Жизнь все равно расставляет всех по своим постаментам. И, если подумать, на своем Ти-Цэ было комфортнее всего.
Он глубоко вздохнул и заставил себя улыбнуться. Ти-Цэ сделал новый рывок, подтянулся на руках и поднялся выше. Еще выше.
И еще.
33
Ти-Цэ показался на поверхности, когда лучи старой звезды уже легли на вершину скалы.
Оставшийся до цели путь он преодолел без приключений, только руки подвели еще несколько раз, и ему приходилось проползать одно и то же место снова и снова. Последние дюймы до поверхности Ти-Цэ, невзирая на боль и смертельную усталость, карабкался на одном дыхании. Он вынырнул из тумана, катнул вперед разящую чашу и перевалился через край расщелины с таким же мучением, с каким ребенок покидает материнское чрево. Наставник не дал ему ни разлечься, ни отдышаться: в мгновение ока он оказался рядом, схватил его за руку и рывком поставил на ноги.
– Ти-Цэ, – опознал он ученика. – Хорошо. Отлично. Ты ранен?
– Вроде нет, – тупо моргнул Ти-Цэ, но вдруг вспомнил, что несколько раз вражеские когти до него, все же, долетали. Но где его кровь, а где кровь имэн – поди разбери. Может, ориентиром и могла бы послужить боль, если бы у него не болело все. – Где-то… куда-то попали.
Наставник понимающе кивнул.
– Присядь к остальным и хорошо себя осмотри. Подлатаю, как найдешь раны. Но в любом случае ты, кажется, в порядке.
– Я прошел? – удивился Ти-Цэ. Почему-то мысль о том, что только что он оставил позади двадцать два года учебы и обряд инициации, посетила его только сейчас.
– Молодец, – хлопнул его по спине Наставник. – Тебе надо отойти. Двигай к остальным.
– Наставник, я видел Ку-Ро, – спохватился он, когда учитель мягко, но настойчиво подтолкнул его в нужном направлении. – Он…
– Ку-Ро жив?
– Да, но…
Наставник оборвал его на полуслове, подняв ладонь.
– Тогда ждем. Это все, что мне надо знать. А ты – береги силы. Обряд еще не окончен.
Ти-Цэ не стал задавать вопросов и просто кивнул. Пошатываясь от усталости, двинулся к группе товарищей из одиннадцати йакитов, которые, по всей видимости, тоже покинули пропасть совсем недавно. Кто-то был не в силах держать голову и поддерживал подбородок обеими руками, кто-то почти невидящим взглядом выискивал у себя увечья, а кто-то, сжав зубы, держался за уже залатанные Наставником места.
Ти-Цэ взглянул на товарища с самым искаженным выражением лица и увидел повязку, которая так глубоко уходила в мясо, что сомнений не оставалось: имэн сумел отнять у Си-Тэ кусок икорной мышцы.
Ти-Цэ присел к товарищам, рассеянно кивнул в ответ на слабые приветствия, больше похожие на стоны, откинулся на валун и закрыл глаза. Он провалился в некрепкий сон, и сквозь хрупкую пелену забытья то и дело слышал прибывающих и присаживающихся рядом сородичей. Он не знал, сколько йакитов уже было на поверхности, но с восходом старой звезды, пускай каждый в своем темпе, но к Наставнику должны были ринуться все. Если, конечно, выжили.
Ти-Цэ очнулся от тревожного сна чуть менее, чем через час, и открыл глаза в заметно разросшейся компании. Некоторые, как он, ушли от реальности в дремоту, некоторые шипели от боли и принимали из рук Наставника чашу с пахучим отваром. У самого Ти-Цэ от боли сводило каждую мускулу, а голова трещала так, будто весь этот час его по затылку били камнем.
Ти-Цэ, да и не только он, совсем не так представлял себе мгновение победы. Никто не мог сейчас осмелиться взглянуть в глаза будущему. Возможно, все придет со временем, а к старости он и вовсе позабудет все пережитые в расщелине ужасы. Но Ти-Цэ не хотел отдавать забытью эти воспоминая. Он хотел всегда помнить, чем и кому был обязан каждому последующему вдоху.
Наставник переходил от одного ученика к другому и время от времени оглядывался на ущелье. Вот-вот очередь должна была дойти до Ти-Цэ, и он наспех себя осмотрел. Йакит нашел на обеих руках глубокие порезы и следы зубов на ноге, но и те легко терялись в густой шерсти. Более серьезных повреждений он не получил.
Наставник подошел к Ти-Цэ, чтобы помочь, но тот лишь принял от него повязки и покачал головой, дав понять, что справится сам. Наставник посмотрел на него с сомнением, но настаивать не стал, а только толкнул ему в руки чашу с целебной настойкой из каких-то корней и велел искупать в них ободранные пальцы. Первую секунду ему казалось, что он держит руки в горячем масле, но на вторую – едва не отключился от облегчения. Он буквально чувствовал, как заживает каждая кровоточащая ранка.
Ти-Цэ не особенно горел желанием отказываться от заботы Наставника, но с другой стороны понимал, что с минуты на минуту мог вернуться Ку-Ро. А когда это произойдет, помощь учителя явно понадобится ему куда больше. Ти-Цэ хотел, чтобы руки Наставника были в этот момент свободны.
И пусть не сразу, но его ожидания оправдались.
Из пропасти на поверхность выбралось в общей сложности двадцать семь йакитов, и каждый получил помощь. Старая звезда была высоко в небе, все, кто забылся дремотой, уже проснулись. Они тревожно обсуждали между собой отсутствие Ку-Ро. Ти-Цэ в разговоре старался не участвовать: что-то в нем бережно хранило подробности их с Ку-Ро встречи в тайне. Он смотрел на Наставника, который неподвижно сидел на валуне со скрещенными ногами и глядел на край равнины.
И вот, когда время уже приближалось к обеду, пыхтя и отдуваясь на поверхности показался изрядно потрепанный Ку-Ро.
Наставник спрыгнул с наблюдательного поста и рванул к ученику, но не посмел притронуться к нему, пока он самостоятельно не перевалился через край. Другие сорвались со своих мест и подбежали, прихрамывая, к ним. Они обменялись облегченными улыбками, но Ти-Цэ был больше склонен разделять беспокойство Наставника. Он тревожно вытягивал шею, чтобы скорее увидеть, в каком состоянии Ку-Ро.
Вид у него был, прямо сказать, паршивый. Искалеченная рука Ку-Ро болталась плетью. Бивни были запачканы кровью, которая беспрерывно сочилась у него из губы. Шерсть в области пресса была сбита комками, и одним звездам было известно, как ему удалось оставить кишки при себе. А когда Наставник склонился над его левой ногой, у
