Анна Малышева - Зачем тебе алиби…

— Ты разорался на нее?! — поразилась она. — Не вздумай опять врать! Нет, ты действительно это сделал?!

— Да, — без особой гордости ответил Юра. — Меня так взбесило, что она отдала этому типу отцовскую память. Да не все ли равно, сколько стоит кубок?! Господи, какая разница! А если это не богемское стекло, то что тогда?! А если он такой не единственный в мире, то что тогда?! Для нее это всегда имело такое значение! Я ей все высказал, схватил ключи, прибежал сюда и нашел труп… Не помню, сколько я тут стоял. Как во сне… Но не слишком долго, минут десять, наверное, а мне-то казалось — вечность. А потом испугался по-настоящему. Понимаешь, было так тихо, и я вдруг понял, что надо бежать, иначе меня кто-нибудь застанет с ним.

Забрал кубок… Я, правда, был как во сне и не вытер отпечатки, забыл… И с тех пор с ума схожу от страха.

— Постой-постой! — воскликнула Анжелика. — А ключи у тебя откуда?!

— Да Игорь сам отдал их матери. На тот случай, если никого у вас дома не будет, а начнется пожар, или труба лопнет и станет соседей внизу заливать… Он доверял маме.

— Все так странно… — пробормотала она. — Почему он взял кубок? Что у него там за друзья, которые могут его оценить? Строители, что ли? Маляры? Глупости какие… Ну, да ладно. Этого мы все равно не узнаем. Хочешь кофе?

Он сказал, что кофе не хочет. Сказал, что в отчаянье, что не видит никакого выхода, что на Машу неизбежно падет тень. Что даже если она оправдается, в чем сама не уверена, то все равно будет много грязи… Грязь выльется наружу и заляпает всех — и живых, и мертвых, исключая разве что Анжелику, потому что она тогда была ребенком и никого из действующих лиц не знала… Еще он добавил, что для Маши ничего не может быть хуже огласки, что эта удивительная девушка прожила нелепую судьбу и что если ей можно было чем-то помочь — так только молчать, а он, тряпка и дурак, все рассказал, потому что боялся мамы. И это он повторял раз десять, пока его бессвязную речь не пресек телефонный звонок.

Глава 16

Анжелика знала, чей голос она хочет услышать, и настолько приготовилась к разговору именно с Женей, что теперь онемела. Голос в трубке принадлежал женщине и был ей уже хорошо знаком. Она слышала его два раза, и оба раза по телефону. Низкий, очень молодой, напористый голос сказал «алло!» и спросил:

— Как у тебя дела?

Анжелика задохнулась от волнения и с минуту просто молчала в трубку. Путем простых умозаключений она уже дошла до того, что девушка, назначившая ей встречу на Тверской, подарившая алиби в «Ла Кантине» — и есть та самая любовница Игоря, ее двойник. Но одно дело — сознавать это, думать об этом, говорить об этом. И совсем другое — убеждаться, что девушка на самом деле существует, говорить с ней самой, слышать в трубке даже ее дыхание.

— Как дела, я спросила?! — недовольно повторила та.

— А почему вы говорите со мной в таком тоне? — Анжелика так и не решилась перейти на «ты», это было выше ее сил. Собеседница недоуменно и резко ответила:

— В каком тоне? Что тебе не нравится? Спятила, что ли?

— Кто вы такая?

— А, ты обиделась, что я не пришла? Ну, прости, не смогла.

— Зачем же тогда назначали мне встречу? — Анжелика пыталась говорить так же резко, как ее собеседница, но при этом хорошо понимала, что эту девицу ей будет трудно переплюнуть. Все ее попытки разбивались об уверенный наглый голос. — Зачем вся эта комедия?

— А вот узнаешь, — без особой симпатии ответила та. — Нам все же надо встретиться.

— Мне не надо!

— Нет, серьезно, надо. Ты не понимаешь, ты же ничего не знаешь.

— Я больше не приду, — упрямо стояла на своем Анжелика. — Мне не хочется с вами встречаться. Что вам нужно от меня?

— Придешь, как миленькая. Мне от тебя ничего не нужно, а вот тебе! Ты же кое-что от меня получила, разве нет? — В голосе послышалась явная насмешка. Анжелика растерялась:

— Да, но…

— Вот тебе и «но»! — еще более насмешливо, почти глумливо передразнила та. — И то, что ты от меня получила, ты мне вернуть не можешь. За деньги этого не купишь. Согласна? Так что не надо грубить! Не бойся, я тебе вреда не причиню. Мне надо с тобой кое-что обсудить.

— Это шантаж?

— При чем тут шантаж? Ты одна?

— Зачем вам это знать? — Анжелика оглянулась на дверь. Юра сидел на кухне тихо-тихо, и было неясно, слышит ли он этот разговор, или целиком ушел в свои горестные думы. И хотя защитник из него явно был никакой, ей все же было спокойней от одной мысли, что парень здесь.

— Не одна, что ли?

— Ну, а если нет?

— Что-то быстро ты начала гулять, милая! — критически заметила та. — Не грустишь по мужу, да?

— Грустите сами, если хотите, а меня оставьте в покое, После этого высказывания звонившая издала странный звук, похожий на шумный вздох, а потом быстро спросила:

— На что намекаешь?

— Ни на что.

— Ладно, — теперь эта девушка говорила медленно, словно тщательно обдумывала каждое свое слово. — Мы увидимся, и ты мне все объяснишь.

Завтра, поняла? Назначаю встречу: клуб Дворца молодежи, одиннадцать вечера, у стойки бара. Видишь, как просто? Метро «Фрунзенская».

— Может, все и просто, но я не приду.

— Почему это? Узнаешь много интересного, обещаю! Или думаешь, обманываю? Да я точно приду, не сомневайся!

— А вы не боитесь? — дрожащим голосом спросила Анжелика.

— Тебя мне, что ли, бояться?

— Нет.

— Чего тогда?

— Что нас с вами увидят рядом?

В трубке замолчали. Анжелика проклинала свой длинный язык — слишком явно она дала этой особе понять, что все про нее знает. И про связь с Игорем, и про внешнее сходство с ней самой. Наконец она услышала ответ:

— Я-то ничего не боюсь. А вот ты, кажется, боишься. Кто тебя напугал?

— Я не приду.

— Не придешь — очень пожалеешь. Алиби-то у тебя липовое.

— А зачем вы мне его сделали? Я же не просила! Что — решили меня к рукам прибрать? Зачем вам вообще все это нужно? — взорвалась Анжелика. — Ничем я вам не обязана!

— Ну, тише, тише! Не ори так. Тем более если ты не одна, — снисходительно ответила та. — Я тебе добра желаю.

— Да уж!

— Серьезно. Если я помогла с алиби, то только для того, чтобы тебя в покое оставили. А теперь я хочу поговорить. Короче, если ты не придешь, пожалеешь. И сильно.

— Я… — начала было Анжелика, но услышала только гудки — трубку повесили.

На кухню она не пошла. Сидела у телефона, тупо глядела на него и повторяла про себя, что эту дрянь надо убить, избить, сделать с ней что угодно, только бы она больше не звонила. Один ее голос и невыносимо начальственный тон вызывали у Анжелики аллергию. Юра на кухне не подавал признаков жизни, зато оттуда непрерывными волнами полз сигаретный дым. Когда звякнул телефон, Анжелика схватила трубку, рискуя оборвать контакт: