Карен Робардс - Секс лучше шоколада
Макс завел двигатель «Блейзера» и уже намеревался дать по газам, чтобы сорваться с места на полной скорости, как вдруг пушистый белый шарик, мчавшийся к нему вприпрыжку сквозь темноту, привлек его внимание. Он вгляделся, нахмурился и нажал на тормоз, а потом распахнул дверцу.
– Прыгай скорее! – прикрикнул он на Джозефину.
ГЛАВА 31
– Ну и каково это – знать, что ты умрешь сегодня, Джули? – самым светским тоном, словно они говорили о погоде, осведомился Сид.
У Джули судорогой свело живот. Она была так напугана, что ее тело уподобилось шагреневой коже: оно съеживалось, втягивалось внутрь, болезненно стискивая все органы.
Он ждал ее в какой-то незнакомой темной машине, которой она раньше не видела, когда человек с обезображенным носом – Сид называл его Бастой – вывел ее из здания. Теперь Сид сидел за рулем, направляясь на север по узкой темной загородной дороге, она сидела рядом с ним, а Баста – наводящий на нее смертный ужас Баста, улыбавшийся ей леденящей улыбкой, – молча сидел сзади. Сид и его наемный убийца: Макс с самого начала оказался прав.
– Ты же не хочешь убивать меня, Сид! Вспомни, как мы любили друг друга! Это не могло исчезнуть бесследно.
Джули хотелось завизжать что было сил, ухватиться за ручку двери, царапать и рвать ее, биться в нее всем телом; ей понадобились нечеловеческие усилия, чтобы удержаться. Она ждала, что вот-вот руки Басты схватят ее за шею или его пистолет ткнется ей в затылок. Потом он сдавит ей горло или нажмет на курок… и ей придет конец.
Сид засмеялся:
– Никогда я тебя не любил, подзаборная шлюшка. Просто хотел затащить тебя в койку, а теперь мне и этого не надо.
Очевидно, эти слова были рассчитаны на то, чтобы ранить ее чувства, но своей цели они не достигли. Джули давно уже потеряла розовые очки, сквозь которые когда-то смотрела на Сида. Теперь она видела его в истинном свете: жестокое, мелочное ничтожество, думающее только о себе. Ей очень хотелось сказать ему об этом прямо в глаза, но время было неподходящим. Что ей было действительно нужно, если она собиралась выжить, так это восстановить отношения с ним, как-то пробиться к его разуму, к его памяти.
Все было бы проще, если бы не наемник Сида, глядевший на нее с заднего сиденья, как охотничий пес на кролика. При одной мысли, что он там, у нее начинали шевелиться волосы на затылке. Джули всеми силами старалась вытеснить его из своего сознания, но это было нелегко: краем глаза она видела его массивную тень, слышала его тяжелое дыхание. Ей даже казалось, что она чувствует запах лука…
Не надо об этом думать. Она не будет вспоминать ту ночь. Только не сейчас. Сейчас она будет думать только о том, как спасти свою жизнь.
– Помнишь, как мы познакомились? Это было на приеме у губернатора после конкурса. Помнишь, наш разговор в тот вечер? Мы говорили часами. Ты хотел все знать обо мне. Мне кажется, я именно тогда в тебя влюбилась.
Как у Шехерезады, ее единственным оружием были слова. Джули подогнула под себя одну ногу и повернулась боком на сиденье, стараясь увлечь его воспоминаниями. Темнота за окнами как будто сжималась вокруг автомобиля. Высокие деревья пролетали мимо с обеих сторон, лишь на краткий миг освещенные разрезающими тьму фарами. Сид слишком быстро гнал машину по извилистому шоссе. Они направлялись в какое-то уединенное место, подальше от людских глаз. Джули казалось, что кто-то ледяным пальцем водит по ее позвоночнику.
Нет, нельзя поддаваться страху, иначе она превратится в бессвязно лепечущую что-то идиотку, а это верный конец.
– Ты так до сих пор ничего не поняла? – презрительно засмеялся Сид. – Мы не случайно встретились в тот вечер. Думаешь, я завсегдатай вечеринок по случаю выборов всяких «мисс»? Спустись на землю! Я в тот вечер пришел туда специально, чтобы отыскать тебя. А знаешь, почему? Потому что твой папаша – он временами работал на нас – украл кое-что, принадлежащее моему отце и мне, нашей компании. Я пытался это вернуть. У меня были сведения, что ты знаешь, где это находится, вот почему в тот вечер я пытался разузнать о тебе как можно больше: думал, ты проболтаешься и скажешь мне. Ты не сказала, но я продолжал с тобой встречаться, думал, рано или поздно ты мне расскажешь все, что знаешь.
– Ты назначал мне свидания только для того, чтобы вернуть что-то, украденное моим отцом? – Джули стала лихорадочно вспоминать свои практически несуществующие отношения с отцом. Если он и вправду что-то украл, у нее не было ни малейшего шанса об этом узнать. – И что же это было?
Баста протестующе заворчал, и Сид бросил на него взгляд через зеркальце заднего вида
– А вот уж это не твое дело, – грубо ответил он. – Для меня это было так важно, что пришлось вынюхивать твой след, чтобы это раздобыть. Ты тогда была смазливой куколкой, и я хотел спать с тобой. Но ты была хитрой сучкой, не давала затащить себя на матрац. Только после свадьбы. Это был умный ход. Я спутал похоть с любовью, как многие мужчины до меня, и женился на тебе. Я все надеялся, ты мне скажешь то, что я хотел узнать, проболтаешься, когда решишь, что наши отношения достаточно прочны, но ты так ничего и не сказала. И я в конце концов понял, почему ты все это время молчала, Джули. Ты ничего не знала. Ты ничего не знаешь, а я больше не хочу спать с тобой. А это значит, что от тебя надо избавиться. Ты же мусор, а от мусора положено избавляться.
Пока его слова еще отдавались эхом в голове, вызывая в памяти различные случаи из их прошлого в ужасном новом свете, Джули почувствовала дурноту. Теперешние слова Сида многое объясняли. Например, в самом начале их знакомства он упорно расспрашивал ее о мельчайших деталях ее жизни, но ничего не говорил о себе. Он проявлял непомерный интерес к ее отцу. А потом стал относиться к ней со все более открытым презрением.
Джули посмотрела на него и с ужасающей ясностью поняла, что последние восемь лет своей жизни прожила с человеком, способным хладнокровно организовать ее убийство. Да еще верила, что любит его. В этот момент она окончательно и бесповоротно освободилась от последних остатков привязанности и преданности мужу, когда-либо существовавших в ее душе.
Усмешка, кривившая его губы, подсказала ей, что он отлично сознает, какое воздействие оказывают на нее его слова, и получает при этом колоссальное удовольствие. У нее от бессильной ярости сжались кулаки, но Джули мрачно напомнила себе, что сейчас на первом месте для нее стоит вопрос выживания, а для этого надо сохранять самообладание.
– Но если ты будешь вести себя хорошо, я, так и быть, позволю тебе встать на коленки и побаловать меня последний разок перед тем, как передать тебя Басте.
