Карен Робардс - Сезон охоты на блондинок

– А сегодня вечером Дженни плакала о ней. Я сидел с моей малышкой, пока она не уснула, и лгал ей. Говорил о том, как мать ее любила и гордилась ею. Черт побери, Алекс, да она плевать хотела и на Дженни, и на всех ос­тальных! Под конец ее заботило только одно: раздобыть деньги и поймать кайф.

Алекс что-то сочувственно пробормотала и поцело­вала его в небритую колючую щеку.

– Я никогда никому не говорил, что случилось в тот вечер, – пробормотал он. – Только тебе.

Алекс воспользовалась единственным средством уте­шения, которое у нее было: притянула к себе его голову и поцеловала. Потом она расстегнула рубашку Джо, про­вела пальцами по его груди, соскользнула на пол и встала на колени у его ног. Поцеловала плоский живот, – Джо учащенно хрипло дышал, – расстегнула его джинсы, вынула член и взяла его в рот. Джо резко выдохнул и за­стыл, прикрыв глаза и вцепившись в ручки кресла.

Наконец, зарычав от страсти, он опустился на пол, повалив ее на спину, быстро освободив от одежды, и стал целовать ее всю – губы, груди, между ног, пока Алекс не задохнулась от желания. А потом овладел ею с той же не­истовой страстью, которую ощущала она сама. Когда все кончилось, но их тела еще были единым целым, он при­поднялся на локтях и посмотрел на Алекс с легкой улыб­кой, от которой у нее замерло сердце.

– У меня есть свежая новость, принцесса, – сказал он. – Я безумно люблю тебя.

Алекс смотрела снизу вверх на его красивое смуглое лицо, глаза цвета морской воды, на нависшие над ней широкие обнаженные плечи, на мужчину, который за такой короткий срок сумел стать для нее центром Вселен­ной: на Джо.

– И я тоже безумно люблю тебя, – сказала она и не­громко рассмеялась.

Потом подняла усталые руки, обхватила его шею и трепетно улыбнулась. Он нежно, бережно поцеловал ее в губы.

Потом Джо пошел на конюшню проверять лошадей, а она поднялась наверх, чтобы собрать одежду.

– Я вернусь за тобой через пятнадцать минут, – по­обещал он. – Но для пущего спокойствия включи сигна­лизацию и запри дверь.

Глава 50

Чудовище начало оставлять телевизор включенным – якобы для того, чтобы доставить ей удовольствие. Но экран был маленьким, телевизор стоял далеко, и сначала Нили не могла разглядеть то, что там происходило.

Пустая комната. Подумаешь. Но по крайней мере экран давал немного света, и она не оставалась в полной темноте.

И, лишь увидев вошедшую в комнату фигуру, она с ужасом поняла, что это спальня Алекс. Алекс!

Сначала Нили вскрикнула. Ей вдруг показалось, что ее услышат, но, конечно, Алекс ничего не слышала. Ос­тавалось только вяло следить за нечастыми появлениями сестры.

Нили давно поняла, что Алекс не живет в Уистлдауне. Она проводила в спальне всего несколько минут и никогда не ночевала там. Наверно, не хотела оставаться в доме одна.

«Ищут ли нас с Али?» – мучительно думала Нили. Конечно, она знала, что ищут. Наверняка поиски ведут­ся тщательно и продуманно. Но на самом деле нужно было сформулировать вопрос по-другому: найдут ли их с Али?

Она боялась, что ответ на этот вопрос известен, ведь прошло уже столько времени.

Никто не найдет их. По крайней мере, сейчас. При­дется спасаться самой.

Она придумала план. Не слишком хороший, но ни­чего другого ей в голову не приходило. К раме кровати были привинчены поперечные металлические перекла­дины, служившие опорой для сетки и матраса. Сидя в полутьме, Нили трудилась и трудилась, пока не сумела отвинтить одну из них. Как только это удалось, она вклю­чила фонарик и пристально рассмотрела свою добычу. Штырь был очень прочным, длиной сантиметров девя­носто.

Она сидела в темноте и без конца терла этот штырь о каменный пол. Взад – вперед, взад – вперед.

Нили делала копье.

Когда-то в детстве она читала комикс про людей-кротов. Они назывались так, потому что жили под зем­лей, никогда-никогда не поднимались на поверхность и не видели солнечного света. Нили ощущала себя именно таким человеком. В этой норе можно было просидеть годы, если не века. А вот насчет солнца у нее были боль­шие сомнения. Едва ли она выйдет из этого вампирского склепа живой.

Но она постарается. Постарается изо всех сил. Нили чувствовала, что слабеет с каждым днем. Она давно не ела ничего, кроме насекомых, но, как ни странно, голода не ощущала. Насекомых – тараканов, сверчков, отвра­тительных тварей с десятками ног – в ее тюрьме было не очень много, но каждый день удавалось поймать одно-другое. Насекомые хрустели на зубах, однако, если не ду­мать о том, что ешь, были не так уж плохи.

Если бы с потолка не капала вода, она бы давно умер­ла. Но вода была. Она понемногу скапливалась в углу, проступала на камнях, и этих жалких капель хватало, чтобы не погибнуть от жажды. Однако ее губы и язык чу­довищно распухли. Когда Нили щипала себя, на коже надолго оставались вмятины, она знала, что это признак обезвоживания.

Время от времени Али приходил в себя, стонал и ме­тался, но не осознавал происходящего. Ему было намно­го хуже, чем Нили. Она оторвала кусок ткани от футбол­ки Али, смачивала ее в воде и раз десять в день выжимала ее в рот Али. Каждый раз получалось что-то около чай­ной ложки. Она пробовала давить насекомых и совать их Али в рот, но не могла заставить его проглотить их.

Если в ближайшее время никто не придет к ним на помощь или ее план провалится, Али умрет. Они оба умрут.

Вопрос заключался лишь в том, как.

Чудовище приходило регулярно, каждый раз прино­сило еду и воду, ставило их снаружи и делало вид, что ушло, надеясь выманить ее. Запах сводил Нили с ума, желудок сводило спазмами. Но она знала: стоит только клюнуть на приманку, как чудовище ее схватит. Оно под­стерегает ее там, в темноте, за дверью.

Неужели он считал ее полной дурой? Он принес дру­гую цепь, навесной замок и запирал дверь, когда уходил. Приходя, он ставил еду, снимал цепь и уходил снова. Толь­ко дебил мог бы подумать, что чудовище не прячется где-то рядом. Но Нили всегда была упряма. Она не собира­лась позволить ему одержать победу. Она скорее умрет, чем сдастся без борьбы.

Ее план заключался в том, чтобы перестроить барри­каду и дать чудовищу войти. Она будет лежать рядом с Али, как будто потеряв сознание, и ждать. А когда чудо­вище окажется внутри, ударит его копьем.

Но сначала нужно было доделать копье.

Ганнибал появился, когда она точила штырь. Она уже догадалась, что зелеными точками в темноте были кошачьи глаза и что голос отца звучал только в ее мозгу. Но зато он говорил с ней часто и давал полезные советы.

Приходы Ганнибала неизменно предшествовали по­явлению чудовища. Должно быть, кот проникал через тот же вход, которым оно пользовалось. Когда Нили видела кота, она тут же прятала копье под кровать.