Вергилия Коулл - Черный код

Собралась толпа зевак, кто-то вынул телефон и снимал все на камеру, пока не прогнали. На меня смотрели со смесью страха и сочувствия. Шептались: «Повезло… В рубашке родилась». Я молчала. Не в везении тут дело. Если бы Макс не приставил ко мне безмолвную охрану – никакая удача бы не спасла. Это его заслуга. Он обменял жизни своих людей на мою, будто выиграл в карты у костлявой старухи-смерти. Я еще ощущала прикосновение ее ледяного крыла на своем лице. Видела ее отражение в навсегда застывших глазах спасшего меня человека. Но объяснять это кому-либо было бесполезно.

Я позволила врачу – небритому молодому мужчине, чьи пальцы пахли табаком – осмотреть меня в машине скорой помощи. После всех положенных манипуляций он остался доволен и сообщил, что сотрясения мозга нет, а ушибы на руках и спине несерьезные. Кто-то из полицейских принес мою сумку и попросил отправиться с ними в отделение. С тех пор, как представилась и показала документы, со мной разговаривали по-особенному вежливо.

После недолгой поездки я оказалась в тесных, обшитых белым пластиком коридорах государственного учреждения. Все вокруг занимались своими делами, куда-то спешили, толкались. Меня усадили на стул в коридоре, дали в руки стаканчик с растворимым кофе со сливками и… словно забыли. Я ждала и ждала, временами проваливаясь в странное состояние между сном и явью. В голове стоял туман. Посчитав, пришла к выводу, что уже больше суток нахожусь без отдыха. Приторно-сладкий напиток совершенно не бодрил. Неудивительно, что стала отключаться. Мысли то расползались до неопределенности, то вновь возвращались к Максу.

А ведь он меня предупреждал. Когда я убегала от него, крикнул вдогонку, чтобы ехала домой. Почему? Раньше он никогда не интересовался, куда направляюсь после сеанса. Неужели сегодня предчувствовал, что Татарин кинется в атаку? Или был уже осведомлен о предыдущих попытках покушения и поэтому забеспокоился? Или это моя эмоциональная реакция заставила Макса опасаться, что сгоряча попаду в аварию? Тогда почему он не крикнул «не садись за руль», а приказал ехать домой?

Так или иначе, он снова оказался прав. Не зря Вронская когда-то сказала: «Если Максим говорит вам что-то делать, слушайтесь его беспрекословно». Я не послушалась, и вот итог: два мертвых тела на моей совести. Может, поэтому близкие люди так верны ему? Боятся перечить человеку, который никогда не ошибается?

Вспомнив про адвоката, я вынула из сумки телефон и с удивлением обнаружила два пропущенных звонка от нее. Видимо, Вронская звонила во время погони или позже, когда меня осматривал врач. Я набрала ее номер.

– Анита? С вами все в порядке? – послышался взволнованный голос старухи. – Вы так поспешно убежали, что я заволновалась…

– Не вы, Марина, – перебила я ее, – Максим заволновался. Ведь так? Пожалуйста, называйте вещи своими именами.

Она помолчала.

– Да, Максим волновался, – признала с явной неохотой, – но чисто по-человечески я тоже…

– Передайте ему, что два его человека мертвы.

– Простите, что вы сказали? – Вронская закашлялась, словно поперхнулась. – Мертвы?

– Я не знаю, как их зовут… звали. К сожалению. Просто те, кто охранял меня по его приказу, сегодня попали под обстрел людей Татарина.

– Боже мой… – адвокат прошептала еще что-то неразборчивое и затихла.

– Мне очень жаль, что я не знала о них сразу. Если бы знала, то, возможно, повела бы себя по-другому и не стала бы подставлять их так…

– А вы…

– Со мной все в порядке.

– Вы где сейчас? – голос Вронской обрел былую силу и деловые нотки.

– В полицейском участке. У меня собирались принять показания.

– Ни слова без меня, пожалуйста. Назовите адрес, я уже выезжаю.

Положив трубку, я только покачала головой. С каких это пор Вронская – и мой личный адвокат тоже? Тот случай с оформлением бумаг о разводе еще можно было списать на распоряжение Макса. Теперь она тоже действует в его интересах? Боится, что сболтну что-то лишнее и нанесу вред его репутации? Или мечтает натравить полицейских на Татарина, раз представился удобный случай? Одно мне точно стало ясно: адвокат тоже знала о моей охране. Она впала в шок от ужасной новости, но совсем не удивилась тому, что меня защищали эти люди. Уж не предупредил ли ее Макс в перечне заданий, который написал из тюрьмы, как старуха сама признавалась?

Выбросив в ближайшую урну пустой стаканчик, я вернулась к унылому ожиданию. Возражать против вмешательства Вронской не хотелось. Как-то не верилось, что адвокат мне чем-то навредит, а если поможет – тем лучше!

Но дождалась я совсем не Марину, а… Тимура. Увидев, как он направляется ко мне вдоль по коридору, по обыкновению строго и дорого одетый, я даже привстала с пластикового стула.

– Тим?

Он оглядел меня с головы до ног и скривился в знак сочувствия.

– Привет, Анютка.

– Ты тут какими судьбами?! – удивилась я.

– А я за тобой.

– За мной?! – я растерянно огляделась. – Но я тут, вообще-то, следователя жду… показания давать…

– Знаю. Попросил придержать тебя, пока не приеду.

– Попросил придержать?! – я тряхнула головой, пожалев, что измучила себя бессонницей. От этого мозги совсем плохо соображали. – Ты что, из-за покушения сюда приехал?

– Покушения? – он умолк, но тут же спохватился. – А… да. Анют, ты вставай. Пойдем со мной.

– Пойдем? Куда? А показания? – я все же поднялась, и Тимур галантно подхватил меня под локоток.

– Все показания мне дашь, Анют. Пойдем.

Он принялся подталкивать меня к выходу. Мимо проходили сотрудники отдела, но все они казались жутко занятыми и не обращали на нас внимания.

– Но… я жду адвоката… я обещала…

– Потом созвонишься и встретишься. Потом, Анют. Давай.

Тимур вывел меня на улицу. Помог добраться до своего автомобиля, сел вместе со мной на заднее сиденье. За рулем обнаружился мужчина постарше. Он не обернулся, чтобы поздороваться, и его лица мне не удалось рассмотреть, запомнилась лишь пепельно-серая седина на коротко стриженых висках.

Автомобиль тронулся с места.

– А куда мы едем? – спохватилась я.

– Ко мне, Анют, – отозвался Тимур.

– К тебе… – вяло повторила я, но когда истинный смысл слов дошел до разума, подскочила на месте: – К тебе?!

Он пожал плечами вместо ответа.

– Ты же говорил, что по старой дружбе не собираешься впутывать меня в дела своей организации!

– Времена изменились, Анют, – безжалостным тоном ответил мой бывший однокашник.

Я посмотрела в его холодные голубые глаза и поняла, что «старая дружба» – всего лишь пустые слова. Да, времена изменились, верить нельзя никому. Ни друзьям, ни врагам.

– Никуда я с тобой не поеду! – я принялась дергать за ручку двери. – Останови сейчас же! Ты что, глухой? В меня стреляли сегодня! Мне нужно в полицию вернуться и оставить заявление!