Айриш-бой для сицилийца - Джеки Бонати
– Не знаю, разочарую вас или обнадежу, но связываться с ирландцами мне как раз приходилось, – хмыкнул Моррис и задумался. – Вы хотите попасть на свидание, или будет достаточно, скажем… публикации в газете?
Том понимал, что после того, как он предаст Энди, он не сможет смотреть ему в глаза.
– Газетной статьи и фотографии будет достаточно, – ответил он.
Сделка была заключена. Том обязался сдать всю верхушку семьи Мазари, включая Джулиано, его консильери и весь ближний круг. Плюс все документы из личного сейфа Адриано.
Теперь Том в полной мере понимал, что значит – тяжелое сердце. У него в груди словно был гигантский булыжник, который мешал ему дышать. Он понимал, что времени остается очень мало и ему отчаянно захотелось сбежать от всего этого. В тот августовский вечер на побережье, когда закат был до боли красивым, а объятия Энди такими теплыми.
Том осознал, что плачет и торопливо вытер лицо. Нельзя, чтобы все сорвалось из-за него. Он зашел в ресторан к тетушкам и, вернувшись домой, устроил что-то вроде романтического вечера. Том не видел Энди толком уже больше недели и хотел провести время только вдвоем.
Когда тот пришел, везде был погашен свет, на столе мерцали все свечи, которые Том только нашел в доме. Ужин был готов, как и бутылка шампанского. Судя по реакции Энди, тот не ждал такой встречи.
– Я по тебе очень соскучился, – сказал Том, подойдя к нему и крепко обняв.
– Я тоже по тебе соскучился, Томми, – Энди, хотя и выглядел жутко уставшим и измотанным, был очень рад видеть Тома, особенно в такой романтической обстановке. – Честно говоря, я и сегодня не был уверен, когда приеду и приеду ли вообще, но рад, что сложилось именно так. Что у нас на ужин? – не отпуская Тома, он потянул носом аромат. – Я жутко голодный.
– Я взял ужин в ресторане твоих теток, – улыбнулся он. – Ничего сверх, но, думаю, будет вкусно. Паста с рагу из кролика и брускетты. И бутылка шампанского, представляешь. И эклеры на десерт. Думаю, нам не хватает волшебного вечера, как раньше. Что скажешь?
– Полностью поддерживаю. Кажется, что та наша поездка на побережье была в прошлой жизни, – Энди поцеловал Тома и потянул его к диванчику. – Давай выпьем за то, чтобы все это поскорее наладилось, – откупорив бутылку, он наполнил бокалы. – И мы с тобой все же рванули в Калифорнию.
– Да, где мы будем счастливы и свободны, – добавил Том, с трудом удерживая себя от того, чтобы не сорваться. Улыбка причиняла почти физическую боль. Он коснулся своим бокалом его и сделал глоток. Шампанское ударило в нос, он закашлялся и усмехнулся.
– И там у нас будет настоящее французское шампанское, – добавил Том.
– И огромные креветки! – мечтательно добавил Энди и, подмигнув Тому, накинулся на еду.
Квартира Тома и его компания были его крепостью, оплотом спокойствия.
– Ох, как же хорошо, – опустошив свою тарелку, он сыто вздохнул и даже не подумал спорить, когда Том предложил потанцевать – для романтического настроя у них поскрипывал небольшой граммофон.
Том покачивался вместе с ним в неторопливом джазовом ритме, гладя его по щеке и стараясь запомнить этот миг навсегда.
– Ты знаешь, я с самого первого раза запомнил твои глаза… как крепкий кофе, – признался он. – Такие глубокие и бархатные.
– Правда? Чаще мне говорили, что мои глаза пугающе-темные, – Энди перехватил его руку и прижался к ней губами. – А твои, мне кажется, такие же зелёные, как те самые ирландские поля, про которые ты рассказывал. Когда-нибудь мы туда съездим.
– Обязательно съездим, – Тому было больно врать ему в глаза, но он расценивал это как несбыточные мечты. Его единственное утешение в грядущем ужасе.
– Я тебя люблю, – прошептал он Энди, целуя. – Сильнее всего на свете. Всегда помни об этом, – попросил он.
– И я тебя люблю, мой айриш бой, – в поцелуй ответил Энди.
А за поцелуями они и не заметили, как оказались в постели, обнаженными, сплетаясь телами, наслаждаясь близостью друг друга, по которой оба соскучились.
Том забыл обо всем на свете, по крайней мере старался сделать так, чтобы у них обоих не возникло лишних мыслей. Только близость, только удовольствие, разделенное на двоих, только страсть.
– Адриано… – стонал он, прижимаясь теснее, оплетая бедра Энди ногами, царапая плечи.
– Мой Томми… – вторил ему итальянец, поначалу двигаясь в нем плавно, но постепенно страсть все жарче разгоралась в них, кажется, они еще никогда не были настолько синхронны, настолько едины в своих движениях, своих стонах.
– Не останавливайся… – прошептал ему Том, двигая бедрами в одном с ним ритме. – Пожалуйста, еще… сильнее, – простонал он, зарываясь пальцами в черные, влажные от пота волосы.
Стоны, взлетающие под потолок, становились все громче, а поцелуи все короче. И, наконец, Энди ощутил, что жар, покалывающий все тело, начинает стекаться в одно место.
– Томми, я почти… – выдохнул он.
– Я тоже…– отозвался Том, приподнявшись на локте. Он набил себе приличную шишку на голове от ударов об изголовье, но ему было все равно. – Еще!
И Энди дал им обоим еще, именно столько, сколько нужно.
– Айриш бой… – простонал он, толкнувшись последний раз, и практически упал на Тома, тяжело дыша.
Том дышал как загнанная лошадь, ощущая, как внутри и между ними растекается горячая влага. Он был на грани, чтобы рассказать сейчас все, ведь не могло быть такого, чтобы они не придумали выход. Но одновременно он знал, на что способен клан Давид, и понимал, что в таком случае в следующий раз он будет обнимать мертвое тело Адриано. Он был готов пожертвовать всем, чтобы спасти его.
– Люблю тебя…– прошептал Том еще раз, зарываясь носом ему в шею, жадно дыша его запахом. Горло сдавило от слез, которые он сдерживал весь вечер, и ему удалось сделать это еще раз. – Обними меня и не отпускай, пожалуйста, – сипло попросил он.
– Ни за что, мой Томми, – Адриано крепко обнял его, буквально закутал в одеяло – весна выдалась прохладная, и в квартирах было не особенно тепло. – Спи и ни о чем не думай, – сам уже почти провалившись в сон, прошептал он.
К Тому сон не шел, поэтому он просто лежал, греясь в объятьях Энди, слушая его мирное дыхание, запоминая этот момент.
Том не мог избавиться от мыслей, что все это в последний раз. Последний ужин, последний секс, последний сон в теплых объятиях, и все это кончится навсегда. Он не решил, что делать дальше, в голову даже закрадывались мысли о том, что возможно самоубийство
