Дорогая мамуля - Робертс Нора
– Я затаила дыхание, – ответила Ева.
– Она сказала, что это твоих рук дело.
Ева отшатнулась от стола, словно пришла в ужас.
– Правда?
– О да, она толстым слоем намазала масло на хлеб. Все мне расписала. «Смотри, что она со мной сделала. И это после того, как я взяла ее к себе, дала ей кров. Подумать только, она же в полиции работает!» Ну, я ей, конечно, подыграла. «О боже, какой ужас! Надо отвезти вас в больницу, надо позвать Бобби, нет, надо вызвать полицию!» Тут она меня, конечно, тормознула. «Нет-нет, ни в коем случае. Она это сделала, но она сама в полиции работает, и муж у нее человек всесильный». В общем, дает мне понять, что опасается за свою жизнь, понимаешь? И вот она заставляет меня сделать запись. Для защиты, говорит она. А я-то вижу, как она это поворачивает. Довольно-таки тонко. Не впрямую, но все сказано ясно и понятно. Если не сделаешь, что надо, она пошлет копию записи в газеты, мэру, шефу полиции. Они все узнают. Я должна сделать копию – оригинал сохранится у нее – и лично доставить ее тебе в полицейское управление. И ни слова не говорить Бобби, клятву с меня взяла. – Марни со смехом перекрестилась. – Потом она велела разогреть ей супа, а я сунула в него немного успокоительного. Ну, и вино тоже подействовало. Она и отключилась. Я могла бы убить ее уже тогда. Тебе и об этом стоит подумать.
– Я думаю.
– Я обыскала комнату, нашла носок с монетами. И копию дела с компроматом на тебя я тоже нашла. Любопытный матерьяльчик. Я все забрала с собой. Она позвонила позже, но я сказала, что не могу говорить. Бобби был рядом. Я сказала, что перезвоню позже, когда мы вернемся с ужина, когда он заснет. Должна тебе признаться, ей это очень не понравилось. Хотя, раз у тебя ее телефон, можешь сама послушать.
– Она на тебя надавила, – подсказала Ева. – Труди не любила, когда ее заставляли ждать.
– Нет, не любила. Ну а я тоже не промах. «Ой, давайте я скажу Бобби. Мы никуда не пойдем, мы придем к вам и позаботимся о вас». Я знала, что она на это не пойдет. Ну, словом, она приняла еще одну таблетку, а я пошла ужинать в городе. Долгий был вечер, но – бог свидетель! – это было здорово. Стоило мне состроить глазки: «Бобби, можно нам выпить шампанского?» – как он уже вынимает бумажник. Готов кутить – в рамках своих возможностей, конечно. Для меня это был просто кайф, понимаешь? – Марни втянула носом воздух, запрокинула голову и закрыла глаза, вспоминая, как это было здорово. – Я так завелась… Трахнула его, как только мы вернулись. Ему тоже кое-что сунула, чтобы заснул. А потом пошла к Труди – надо было закончить разговор.
– Ты взяла с собой орудие убийства?
– Полегче. Я не собиралась пускать его в ход. Давай проясним этот момент, – добавила Марни. – Пусть это будет внесено в протокол. Я чего хотела? Я хотела показать ей носок, оставаясь в образе еще какое-то время. «Что вы наделали? Вы мне солгали! Я все расскажу Бобби! Я иду в полицию!»
Марни буйно расхохоталась, ухватившись за живот.
– Боже! Видела бы ты ее лицо! Она этого не ожидала. Закатила мне оплеуху. Сказала, что у меня истерика, и закатила оплеуху. Сказала, чтоб я делала, что мне велено, и чтоб не смела ей перечить. Если я хочу сохранить свое теплое местечко возле ее сына, лучше мне заткнуться и помалкивать. И делать, что велят. А не то она вышвырнет меня на улицу. Да, она об этом позаботится. – Лицо Марни стало мрачным, в глазах вспыхнула ненависть. – Она сказала, что я ничто. В точности как тогда, когда я была маленькой. «Ты ничто, – сказала она, – и не забывай, кто здесь главный». И тут она повернулась ко мне спиной. Носок все еще был у меня в руке. Я об этом не думала, просто не думала. Это просто случилось. Я ее здорово саданула. Она рухнула прямо на колени, и тут я еще добавила. В жизни мне не было так хорошо. И кто теперь ничто? – Она подняла пустую кружку. – А можно мне еще? Кофе дерьмовый, но все-таки возбуждает.
– Пожалуйста. – Ева сделала знак Пибоди, а сама встала, чтобы налить воды из кувшина, стоявшего в комнате.
– Я этого не планировала, – продолжала Марни. – Но иногда приходится отклоняться от плана. У тебя там кто-то есть за этим зеркалом?
Ева изучила свое отражение.
– А это имеет значение?
– Просто хочется знать, есть ли у меня публика. Я ее не собиралась убивать. Я просто на минуту потеряла голову. Она меня ударила прямо по лицу.
– Раскрытой ладонью, – кивнула Ева, вспоминая. – Жгучая боль, но следа практически не остается. Она здорово научилась бить, не оставляя следов.
– Ей нравилась боль. Нравилось причинять боль, нравилось чувствовать боль.
Марни повернулась к зеркалу, и их глаза встретились в его серебристой глубине. Что-то мучительно сжалось внутри у Евы. Она хорошо понимала, что это такое – держать в руке оружие и пустить его в ход. Слепо. Яростно.
– Она была из таких, знаешь, – продолжала Марни, – с садомазохистскими вывертами, но только без секса. В общем, вот что я тебе скажу: она была извращенкой. Но я не собиралась ее убивать. Она даже не дала мне шанса сказать ей, кто я такая на самом деле. А мне так хотелось полюбоваться на ее рожу, когда я ей скажу. Чертовски жаль, но ничего не попишешь. Мне это во сне снилось.
– Да, вероятно, это было большое разочарование. – Храня непроницаемое выражение лица, Ева оглянулась, когда вошла Пибоди со свежей порцией кофе, а потом снова повернулась к Марни: – После этого тебе пришлось действовать оперативно.
– Сначала мне хотелось просто убежать. Но головы я не потеряла. Наверно, не надо было брать этот пуловер и все остальное. Но я не смогла устоять. Надо было выждать, взять все это позже. Но на меня как будто что-то нашло.
– Ты знала, что соседний номер свободен?
– Да. Горничная об этом упомянула. Думала, может, мы захотим поселиться рядом, дверь в дверь. Нет уж, спасибо. К счастью, окно там было открыто, а то пришлось бы мне чиститься да переодеваться прямо на платформе пожарной лестницы, а потом спускаться, топать за угол и входить через парадное. Гостиница паршивая, служба безопасности – полное дерьмо. Я не думала, что кто-нибудь заглянет в соседний номер. Я же оставила след, ведущий вниз по лестнице. Открытое окно, мертвая женщина, кровавый след. Я была осторожна.
– Ты действовала неплохо, – согласилась Ева. – Только не надо было утром самой идти. Надо было, чтобы Бобби ее нашел.
– Зато так было гораздо веселее. Надо же когда-то и свой законный кайф словить. Но вот чего я не ожидала, так это – что вы с Рорком там появитесь. Чуть было не упала от неожиданности. Вот уж не думала, что вы сами придете к старой суке. Пришлось импровизировать.
– Тебе небось пришлось попотеть. Ты же оставила телефон, носок, окровавленные полотенца в соседнем номере, пока мы осматривали место убийства.
– Да, пришлось. Но я решила: даже если вы их найдете, все равно у вас нет причин меня подозревать. Ну, а на следующий день я немного подстраховалась. Взяла барахло, вышла, распихала все по разным утилизаторам, пока гуляла, осматривалась, подыскивала подходящее место. Я знала этот бар. Я когда-то жила в Нью-Йорке.
– Я знаю.
– Знаешь? – недоверчиво фыркнула Марни. – Откуда?
– Ты проболталась, когда вы покупали сосиски. Не то сказала. В тот день я прикрепила «маячки» к вам обоим. Немного подстраховалась.
На миг лицо Марни лишилось всякого выражения, потом на нем промелькнула досада. Она пожала плечами.
– Бобби сам поскользнулся.
– Ты все равно завязла по уши, Марни. К тому же за сотрудничество тебе зачтется, так что не начинай морочить мне голову сейчас. Труди мертва, и у нее остались все эти деньги. А между ними и тобой стоит Бобби. Скучный Бобби.
– Думаешь, все дело в деньгах? Деньги – это всего лишь глазурь, но не торт. Главное – это расплата. Она получила по заслугам. Сама прекрасно знаешь, она получила по заслугам. Бобби – болван, но парень он неплохой. Если я его слегка подтолкнула, это был просто минутный порыв, больше ничего. Ну, просто небольшой штрих. Между прочим, специально для тебя. Чтобы ты продолжала искать невидимку. И я пыталась втащить его назад. У меня свидетели есть. – Марни с обиженным видом отхлебнула кофе. – Давай подведем черту. У тебя на руках мертвая шантажистка. И она первая меня ударила. Я уничтожила диск с записью, которую она заставила меня сделать. Я все диски уничтожила, твое досье тоже. Услугу тебе оказала. Если бы я хотела бабки срубить, я бы эти диски тебе предъявила. Но я этого не сделала, а знаешь почему? Потому что тогда – давным-давно – она посадила нас с тобой в одну лодку. Я могла бы подождать и разругаться с Бобби после возвращения в Техас. Чего-чего, а времени у меня навалом.
