Дженна Райан - Женщина из его снов

У кого-то из соседей шла вечеринка. Громкий джаз плыл через окна. От запаха супа гумбо у лейтенанта потекли слюнки, и он возжелал холодного пива. Однако, будучи человеком осторожным, Майкле удовольствовался водой из бутылки.

Он не столько услышал звук за спиной, сколько ощутил легкое движение воздуха, скользнувшее по шее.

Доля секунды, он выхватил пистолет, развернулся и направил его на… никого. Странно, он мог бы поклясться…

Заморгав, он опустил оружие.

И продолжал моргать, потому что очертания мебели стали расплываться. Пальцы лейтенанта утратили чувствительность. Пистолет грохнулся на пол.

– Сукин…

– О, о, о! – Длинная тень приняла форму грозящего пальца. – Не будьте грубияном, лейтенант, или я нарушу приказ и добавлю к вашей смерти неописуемую боль. Всем известно, что мать Уилли Спаркса не та, кем вы ее чуть было не назвали.

Майкле понял, что не в состоянии пошевелиться. Двигались только глаза. Он осел на пол. Чьи-то руки ощупали карманы, затем перевернули его на спину, как сломанную куклу. На фоне доносящейся от соседей музыки он услышал пиканье телефонных кнопок. Затем оно прекратилось, до лейтенанта донесся тихий смешок.

– У вас чрезвычайно любезный «Блэкберри». Лощина Ворона, штат Мэн. Это очень далеко на севере, не правда ли? Но вы знаете, лейтенант, говорят, питьевая вода там намного безопаснее, нежели здесь, в Новом Орлеане.

«Блэкберри» ударился о пол. Музыка все играла. Дверь квартиры закрылась, щелкнул замок. Лейтенант Майкле подумал о воронах.

Глава 5

«Убери это сейчас, – велела себе Амейра. – Вытащишь позже». Она целовала мужчин раньше и будет целовать еще, так что никаких проблем.

Если, конечно, не принимать во внимание тот факт, что через десять минут после поцелуя ее чувства продолжают искрить, будто оборвавшийся электрический провод.

Испытывает ли Маквей то же самое? Амейра не понимала, он не смотрел на нее, не разговаривал с ней. Кто его разберет?

Было еще кое-что. Его слова насчет ее лица в его голове пятнадцать лет. И что делать с этим странным заявлением?

Когда они приблизились к пригородам Лощины, Маквей наконец бросил на нее короткий взгляд:

– Ты злишься, да, Рыжая? Я прямо чувствую, как твои вибрации выгрызают из меня куски.

– Не льсти себе. Просто эта ночь вообще выдалась очень странной. Я разрывалась между «поцеловать тебя» и «врезать коленом». Так случилось, что по жизни я пацифистка.

– Это потому у меня на левой щеке четыре борозды пропахано?

– Ты схватил меня в доме бабушки. Может, сейчас ты его и арендуешь, но я об этом не знала, когда входила.

– Вламывалась.

Уголки ее рта поползли вверх.

– Я практически уверена, что, когда используешь ключ, это не вламывание. И да, я злюсь, но не из-за того, о чем ты думаешь. Мне понравилось.

– Я знаю.

Судя по интонации, Маквей веселился. Амейра велела себе не реагировать.

– Я знаю, что ты знаешь. Поэтому и злюсь. Скажи мне, – она продирала щеткой спутанные пряди, – ты ешь по ночам?

– Уже нет. – Он остановился в запрещенной для паркования зоне. – Когда мы туда войдем, тебе лучше держаться за моей спиной. Я вижу два разбитых окна.

– А я вижу четыре. Надеюсь, тот, кто их разбил, любит чистить конюшни. Мужчина или женщина, но, когда дело доходит до причинения серьезного ущерба собственности, дядя Лазрес превращается в тирана.

– Ты знаешь, твоя семья немного пугает, верно?

– Которая из ее частей?

– На твой выбор. А теперь, если, конечно, в твоем репертуаре не содержатся заклятия на все случаи жизни, запомни: когда мы будем внутри, все время держись рядом со мной.

В баре горел тусклый красноватый свет. Из музыкального автомата ярился «Кисс», под ногами, как галька, хрустело битое стекло. «О да, – подумала Амейра, – дядя Лазрес знатно разозлится».

Слева от входа кривой кучей громоздилась дюжина сломанных столов и стульев. Посетители, разбившись на группы, продолжали переругиваться через уцелевшие столы.

– Ну, аллилуйя, шеф, вы тут. – Высокий мужчина с редеющими каштановыми волосами, многодневной щетиной и темными, как фасолины, глазами пробился к ним сквозь толпу. Нахмуренное лицо перекосилось в презрительной ухмылке, как только он заметил свою кузину Беллам.

– Сплюнешь, я тебя от работы отстраню, – предупредил Маквей, не глядя на него. – Полагаю, вы знакомы.

– Я знаю, кто она. – На щеке Джейка дернулся мускул. – Она не сильно изменилась с той ночи на Хребте Ворона, когда одарила моего брата Джимбо нервными припадками.

– Полагаю, не намеренно, помощник.

К Маквею со всех сторон начали стекаться люди. Амейра пожала плечами:

– Вообще-то было. Я хотела его напугать, и это сработало.

– Джимбо на полтора года младше тебя, – упрекнул Джейк.

– Еще он был на сорок фунтов тяжелее, на шесть дюймов выше и очень сильно старался уговорить меня прыгнуть с обрыва.

– Ты могла сказать «нет».

– Он сказал, что ему не нравится это слово, зато нравилось слово «столкнуть».

– Он был ребенком!

– Я тоже.

– Он до сих пор почти верит, что одна из его жутких кузин Бедламов умеет говорить с воронами и приказывать им. Гребаная ведьма.

– Не искушай меня. – Теряя терпение, Амейра смерила его взглядом из-под ресниц. – Я теперь старше и менее толерантна.

Джейк оскалился, но воздержался от дальнейших пререканий.

– Молодец. – Маквей указал на побоище в углу. – Джейк, скольких ты арестовал?

– Шестерых. – Помощник оторвал от Амейры ненавидящий взгляд. – Когда ты не явился, я позвал на помощь Харденов.

– Помощники в Лощине на подставки, – объяснил Маквей Амейре через плечо. – Близнецы.

– Эта парочка неразлейвода, родня Тайлера Блюме. Понятия не имею, почему он взялся за эту работу, Тайлер теперь шеф полиции здесь, в Лощине. – Он повысил голос. – В городе, которым мы, полицейские Бухты, вынуждены заниматься, пока он развлекается подводным плаванием со своей молодой женой из Бедламов!

– Это, должно быть, моя кузина Молли, – проговорила Амейра, и когда Маквей отвел взгляд от ругающихся мужчин и выгнул бровь в ее направлении, сверкнула глазами. – Если рассуждать тут о родственниках, жди осложнений. Считай меня и Нану связующим звеном между двумя враждующими семьями. – Повернувшись к Джейку, она мирно предложила: – Скажи еще «недостающее звено», Джейк, и к концу твоей смены наживешь геморрой.

Тот ожег ее взглядом и протолкался подальше, чтобы оказаться с другой стороны от Маквея.

Мужчина с изрытым оспинами лицом и без шеи прокричал через голову Амейры:

– Маквей, это Блюме все начал! Назвал наше пиво ослиной… Ну, в общем, он обвинил Йоланду в том, что она его разбавляет!