А мы любили (СИ) - Лия Султан
— Ма, ну что ты в самом деле? Посмотри на себя, — развернувшись к ней, Камелия взмахнула рукой. — У тебя глаза красные, лицо опухло. И я знаю почему.
— Откуда?
— Папа звонил. Попросил к тебе приехать.
— Даже так? — Джамиля медленно опустилась на стул. — Натворил дел, сбежал и прислал тебя.
— Он беспокоится о тебе, — возразила дочь.
— Да-да. Он обо мне так беспокоился, что сделал ребенка на стороне, — воскликнула Джамиля.
Камелия и бровью не повела, только подошла к столешнице, взяла в одну руку кружку, в другую — пузатый белый кувшин и налила матери воды. Джамиля следила за движениями дочери и недоумевала: почему она молчит?
— На, выпей, — велела, поставив чашку перед ней.
— Что вообще происходит? — сглотнула Джама. — Ты же даже не удивилась. Ты что, — ее брови поползли вверх, — все знала?
Камелия села напротив и сложила руки в замок на столе.
— Ты про папиного сына? Да. Я знаю.
— Как давно? — за грудиной сильно жгло.
— С марта.
— Ты видела этого мальчика?
— Нет, конечно! Зачем? Он мне никто.
— Он — твой брат, — пробормотал Джамиля. — Единокровный.
— Он мне никто, — с нажимом повторила Камелия.
— Почему ты не сказала мне? — сокрушалась мама. — Почему скрыла?
— Чтобы что? — воскликнула она. — Еще одного твоего нервного срыва я бы не вывезла. Спасибо, я уже отнимала у тебя с боем таблетки, а папа — нож.
— Как? — голос дрожал. — Как ты узнала?
— Помнишь мою одноклассницу Свету? Она сейчас в Астане живет. Она видела папу с ребенком в парке и сразу позвонила мне. Ну а я — папе.
— И что ты ему сказала?
— Что он козёл, — пожала плечами дочь.
— Прямо так и сказала? — выпучила глаза Джамиля.
— Нет, конечно. Он все-таки мой отец. Но мы сильно поругались, и он попросил ничего тебе не говорить. Обещал, что сам скажет. Но как я поняла, не сказал.
— Трус, — Джама схватилась за голову. — Он спал с Рианой. С девчонкой, которая спокойно заходила в наш дом, улыбалась мне, сочувствовала.
— Она сука, — выплюнула Камелия. — И где ты нашла девчонку? Ей же точно за тридцать. Кто же знал, что мы пригрели змею на груди. Ты ей доверяла, а она увела у тебя мужа.
— Господи, — прошептала Джамиля, сложив ладони в молитвенном жесте и прижав их к губам, — я сошла с ума, а твой отец пошел налево.
— М-да, — фыркнула Камелия. — От папы я такого не ожидала. Думала, вы вместе проживете до самой смерти. Не думала, что буквально до смерти одного из нас.
— Ками, — прошипела Джамиля. — Ты что такое говоришь?
Камелия долго не отвечала, но во взгляде дочери было столько невысказанного и горького, что Джамиля испугалась.
— Не бери в голову, мам, — отмахнулась она. — Ты же знаешь, у меня специфическое чувство юмора.
— Нет, скажи, — надавила Джамиля. — Я же вижу, что ты что-то не договариваешь. Поговори со мной.
Она протянула руку и накрыла ладонь дочери. Камелия еле слышно хмыкнула посмотрев на их пальцы — длинные, ровные, изящные, как у пианисток. И вообще они были очень похожи внешне, хотя характером Камелия пошла неизвестно в кого — жесткая, острая на язык, принципиальная. В те темные дни только на ней все и держалось.
— Я была зла на всех, — Камелия прикусила губу. — Ненавидела того человека, который сбил Зака. Злилась на Бога за то, что забрал нашего мальчика так рано. На папу… за то, что закрылся и забухал. На тебя.
— На меня? — переспросила Джама.
— Да. Я не могла до тебя достучаться. Никто не мог: ни папа, ни ажека (бабуля), ни аташка (дедуля), ни тети. Ты так глубоко погрузилась в свое горе, что никого не подпускала, — глаза девушки наполнились слезами. — А я не понимала, почему ты меня не слышишь? Я же тоже твой ребенок и я жива. Думала: неужели она любила его больше, чем меня, потому что он мальчик? Эгоистично, но всё же.
Джамиля встала, подошла к дочери, обняла ее за плечи и погладила по голове.
— Моя девочка, моя родная, я люблю тебя и никогда не делила вас.
— Известный факт: между дочкой и сыном, мама будет больше любить сына.
— Это неправда. Я люблю вас одинаково сильно, — она говорила искренне, хотя звучало это, как оправдание. — Но ты права — я не смогла справиться. Потому что нет ничего страшнее в этой жизни, чем хоронить своего ребенка.
— Знаю, мама, — Джамиля приласкала дочь и погладила по щеке. — Поняла это, когда родилась Селин, и уже не злюсь… на тебя. А вот папа…
— Давай больше не будем о нем говорить? Не хочу.
Но как бы Джамиля не старалась забыть бывшего мужа, убежать от него никак не получалось. В тот же вечер он прислал ей сообщение:
“Прошу, давай все-таки поговорим и все обсудим. Я тысячу раз виноват. Но я не могу без тебя”.
Она сразу же ответила коротко: “Нет”.
“Я не принимаю такой ответ”, - прилетело следом очень быстро.
“Мне все равно. Не пиши и не звони мне больше”.
Разозлившись, она вышла из мессенджера и отправила номер Даниала в черный список, а затем и вовсе удалила. Вот только стереть цифры из “Memory” оказалось проще, чем выкинуть мужчину из головы. Все последующие дни Джама то и дело возвращалась к нему мыслями, а однажды, когда редактировала документалку для телеканала, у нее зазвонил телефон. Взглянув на него, она вздрогнула и покрылась мурашками — на дисплее появилось ее имя. Джамиля уже и забыла, что этот номер есть в ее “Контактах”.
Глава 7. Милая серая мышка
На удивление, в это время дня на летней террасе популярной алматинской кофейни было занято всего три стола. И за одним из них сидела она — вчерашняя “девочка” без возраста, с кожей гладкой и светлой, как слоновая кость, с волосами длинными, густыми и черными, как вороново крыло, губами цвета спелой вишни, глазами раскосыми и похожими на мерцающие угольки. Она сидела прямо и уверенно расправив плечи, демонстрируя не только идеальную осанку, но и высокую грудь. На ней было белое платье с вырезом, которое удачно подчеркивало форму ее лица, шеи и ложбинку между полушариями. Идеальный маникюр, золотой браслет, кольцо, крупные модные серьги дополняли образ уже не девочки с улицы, а женщины, у которой есть все. Увидев ее издалека Джамиля поразилась тому, как Риана изменилась меньше, чем за два года.
Когда она увидела ее в первый раз, подумала: “Какая милая серая мышка”. Девушка носила очки и
