Галина Романова - Чужая жена – потемки

Как же она успела окно открыть, если падала уже с простреленной головой? Если голову ей, конечно, прострелили, а не раскроили чем-то тяжелым. Может, убегая от убийцы, она увидела Дину на улице? И кинулась к окошку – открывать его, раму отомкнуть успела, а вот крикнуть – нет. Ее тут же убили, и она упала, успев в судороге оборвать занавеску.

Выходит – что?

Дина помертвела. Выходило, что, когда она вопила у ворот, убийца все время был в доме? А как он ушел? Да очень просто, господи! Погромыхал дверью заднего хода, привлекая ее внимание. И, пока она шла туда, пока стучалась, пока осторожно открывала дверь и входила, он ушел через центральный выход. Спокойным размеренным шагом и…

А почему она не слышала криков, шума борьбы, выстрелов, наконец?!

Чертовщина какая-то получалась! Да и кровь, в которой от ее легкого толчка вяло шевельнулась голова мертвого Константина Сергеевича, не показалась Дине свежепролитой. Она уже, похоже, застыла.

Вторично рот ее наполнился ядовитой горькой слюной, а в животе что-то туго заворочалось. Надо убираться отсюда поскорее, чтобы не упасть в обморок или не облеваться! Сейчас эксперты по капле слюны и пол ее, и приблизительный возраст установить могут, а если им целый завтрак на анализ подадут, то тогда вообще держись – они и адрес ее запросто вычислят.

Придерживаясь за стены кончиками пальцев, Дина на негнущихся непослушных ногах начала пробираться к выходу. Она старательно обходила взглядом голые пятки хозяйки, ее разбросанные в разные стороны по комнате мохнатые тапки с громадными помпонами. Но завернутый край шелкового кимоно, обнаживший рыхлую синеватую плоть бедра, настырно лез ей в глаза, будь оно все неладно!

С горем пополам она все же из комнаты выбралась. Вдохнула, выдохнула, зажмурив глаза, и снова – по стенке, по стенке – к ступенькам. Как спустилась она на первый этаж, как вышла из дома – не помнила. Не помнила даже, через какую точно дверь выходила – через парадную или дверь черного хода. В голове ее что-то ухало и грохотало, перед глазами все плыло, в горле саднило, ее тошнило. Очнулась она только за воротами, и то не сразу. Очнулась от странного озноба. Оказалось, что она сидит метрах в десяти от распахнутых ворот дома пятьдесят дробь пять, прямо на земле, в густом кустарнике. Сидит на траве, не пожалев новых немецких брюк, в которые ее коллега по отделу не влезла и продала их Дине с величайшей неохотой после Дининых настоятельных просьб. Коленки под подбородком, сумка на плече, зубы щелкают от ужаса, пальцы рук стиснуты в замок, плечи, спина судорожно дергаются.

Что делать-то? Куда теперь?

Господи, а коробка-то! Коробку ведь она так и не отдала!

Дина нащупала непослушными пальцами коробку в сумке. Все цело. Что теперь с ней делать?

Понятно что – отдать владельцу. То есть Валерию Юрьевичу. Пусть он сам решает, что ему теперь делать со своим долгом за грехи молодости. Кажется, он именно так и сказал…

Обратно Дина Игнатова добиралась автостопом. Опасно, конечно, было доверяться случайным людям, но куда опаснее – садиться в рейсовый автобус. Она же не идиотка, понимала, что человек она в поселке новый, непримелькавшийся. Ее запомнят сразу, и тот же водитель автобуса, обстоятельно посасывая нижнюю губу, будет перечислять полицейскому художнику ее приметы.

Господи, а та пожилая женщина! Как же она про нее забыла?! Мало того, что та ее запомнила, и хорошо, она ей еще и дорогу указала!

Вот спросит у нее полиция: никого вы, женщина, подозрительного не видели тогда-то и тогда-то, там-то и там-то? И что та бабка ответит? Конечно, скажет, видела. Мало того, что видела она незнакомку. Так молодая дамочка еще и дом, нужный вам, господа полицейские, искала! Где, как вы рассказываете, произошла страшная трагедия.

Да у тетки той и спрашивать ни о чем не надо. Она ведь до того дотошная, это сразу видно, что сама в отделение пойдет и все обстоятельно расскажет.

Но ведь Дина ни при чем! Она не убивала! Она просто приехала сюда, чтобы выполнить поручение своего босса, который сильно ненавидел и еще сильнее гневался на хозяина дома номер пятьдесят дробь пять за что-то, и…

И вот теперь пусть он все это и подтвердит представителям правоохранительных органов. Ей лично плевать, как он станет выкручиваться. Все на совещании слышали его телефонный разговор, все! И Ражева потом даже о чем-то неприятном с ним шушукалась. И она видела Дину в дверях кабинета и может все подтвердить. Что именно? Да хотя бы то, что Дину начальник вызывал!

Нет, поговорить с ним следовало немедленно. И если он решил отключить свой телефон – а он его отключил, она всю дорогу до города ему звонила, – то она напрямую к нему домой и поедет.

– Спасибо, – поблагодарила Дина пожилую супружескую пару, вызвавшуюся подвезти ее до города. – Я вам что-то должна?

Мужчина замотал головой. Тетя посмотрела на него строго, ткнула локтем в бок и прошепелявила:

– Три сотни давай.

Дина послушно расплатилась и пошла ловить такси, но вначале она позвонила на работу и долго умоляла охранника продиктовать ей адрес босса. Еле уломала парня.

Ехать в переполненном автобусе к Валерию Юрьевичу она просто не могла. Ее по-прежнему трясло от пережитого ужаса, тошнило, а глаза то и дело заволакивало тусклой пеленой, сквозь которую ничего нельзя было рассмотреть, никакого светлого будущего. Один мрак и безысходность, черт бы все побрал!

Дом, в котором жил ее босс, был новеньким, нарядным, с огромными балконами, застекленными темными стеклами, с цветниками перед подъездами, парковочными площадками, качелями, яркими горками и песочницами. Даже дышалось тут легче и приятнее, чем в ее, к примеру, районе. А все потому, что насаждения строители уберегли от выкорчевывания, и парковая зона обвила пять высоток плотным кольцом, где вольно себя чувствовали бегуны и собачники.

Подъезд был заперт. Дина минут пять звонила в квартиру Валерия Юрьевича – бесполезно. Либо его не было дома, либо он был так сильно и приятно занят, что решил никому не открывать. Оно и понятно, груз с его души упал, расплата за грехи молодости свершилась, как он думает. Теперь можно и расслабиться.

Наконец в динамике что-то скрипнуло, хрюкнуло, свистнуло, и надтреснутым голосом ее начальника недовольно спросило:

– Кто там?

– Валерий Юрьевич, это я, – она чуть не расплакалась от облегчения. До того рада была его слышать.

– Кто «я»? – удивился он.

– Дина Игнатова.

– А-а-а, понятно, – он немного помолчал и спросил со вздохом: – И чего тебе, Дина Игнатова?

– Надо поговорить.

– А до завтра это не подождет? – вдруг заупрямился босс. – Я тут несколько… м-м… занят, понимаешь?