Новогодний Подарок (СИ) - Лав Нинель

— А вот это вряд ли, — заступилась Инна за отсутствующего родственника. — Станислав Михайлович Киселев известный в Москве пластический хирург, у него свой ноутбук и ему незачем лазить по чужим компьютерам, а тем более что-то из него удалять. Ему очень не повезло, что он женился на вашей бывшей жене, но от этого он не стал менее порядочным человеком.

— Хотите сказать, что моя бывшая жена не подарок? — сердито уточнил Дорохов.

— Это вам лучше знать! — с ноткой ехидства произнесла Инна.

Она никак не могла поверить, что этот большой, сердитый, серьезный мужчина (военный!) был женат на взбалмошной, капризной, влюбленной только в себя и интересующейся только собственной внешностью «красотке». Ну, где же были его глаза? Хотя у мужчин, наверно, надо спрашивать про мозги…

«— Язва! — подумал Дорохов о «сторожихе», встал из-за стола и, поднимаясь по ступеням в кабинет, вынужден был все же признать, что его бывшая жена действительно не «Подарок». — И как этот мужик с ней только уживается? Я вот не смог — развелся, хотя если бы я был пластическим хирургом и своими руками творил красоту Анны…»

От части Дорохов был прав: с завидной периодичностью Станислав Михайлович вносил коррективы в лицо и фигуру жены, доводя и то и другое до совершенства, но помимо восхищения и преклонения перед талантом мужа, Анна испытывала к нему и другие чувства, делающие ее терпимее и благадарнее, чем в отношениях с прежним мужем. Со Станиславом она, наконец-то, почувствовала себя любимой и желанной: муж был внимателен, нежен и задаривал ее подарками. Дорохов же на первое место всегда ставил работу, о своих чувствах к жене не распространялся и на нежности и комплименты не разменивался, что делало их совместную жизнь скучной и бесперспективной — от этого и ссоры, и упреки, и обиды, и отчуждение. Но об этом Дорохов не задумывался, считая себя абсолютно правым, и никогда не разбирался в причинах своего развода — не сошлись характерами и точка. Так ему было удобнее и спокойнее: ничего в себе не надо было менять и можно было продолжать жить привычной размеренной жизнью.

Пока хозяин половины дома копался в своем компьютере, Инна убрала со стола, перемыла посуду и предусмотрительно переоделась в джинсы и теплый свитер — вдруг этому любителю выпить захочется самому посмотреть на место аварии (ведь они же ведут настоящее детективное расследование) — он предложит поехать посмотреть место аварии, а она уже готова к поездке.

— Ну что? — заинтересованно спросила она, как только Дорохов спустился со второго этажа. — Нашли телефон?

— Нашел, только не домашний, а жены погибшего, — безрадостно сообщил Дорохов и протянул листок с номером мобильного телефона жены погибшего Ватутина. — Будете звонить?

— Я? — ужаснулась Инна и спрятала руки за спину — листок с телефоном она не взяла. — Может, лучше вы? Звонок мужчины вызовет у жены этого Ватутина меньше подозрений.

— Ну, не знаю…

Дорохов еще немного поломался для порядка, Инна поуговаривала и поубеждала (что-что, а уговаривать и убеждать она умела), и позвонил.

Жена Ватутина, ответившая на звонок после долгого ожидания, была явно не в себе: на вопросы отвечала невпопад, все время отвлекалась от разговора и даже не старалась прикрыть телефон от заполошных криков старшей дочери, обвиняющей мать во всех смертных грехах.

— Что-то там не то… — покачав головой, задумчиво произнес Дорохов.

— Им уже сообщили о смерти мужа? — удивилась и утешилась Инна, что не им пришлось сообщать о смерти родного человека.

— Нет. Жена сказала, что он в отъезде и вернется только после Рождества.

— После седьмого?.. Как такое возможно? Неужели сгоревшую машину до сих пор не обнаружили? Не могу поверить, что никто не сообщил в полицию об аварии…

Инна вспомнила карту Подмосковья в Атласе дорог, по которой она для поездки в Сергеевку выбирала Пятницкое шоссе — дорога, где произошла трагедия, была тонюсеньким ответвлением (одним из нескольких), соединяющим два широкополосных шоссе и, возможно, этой незначительной дорогой мало кто пользовался, к тому же новогодние праздники и два дня не переставая шел снег…

Отвечать на ее нескончаемые вопросы Дорохову не хотелось — он не знал, что из всего этого их «расследования» выйдет, но ничего хорошего уж точно не ждал.

— Да-а… Влипли вы в нехорошую историю, да еще и меня втравили во все это разбирательство, — неодобрительно покачал он головой. — В Новый Год людям отдыхать надо, а вы…

— Знаю я ваш отдых, — довольно невежливо отмахнулась Инна от «родительского выговора», — три дня его наблюдала. А насчет «втравила» — то можете мне не помогать. Сама справлюсь! Без вас! Вот прямо сейчас поеду на место аварии и, если сгоревшую машину еще не обнаружили, положу барсетку около машины и вызову полицию. Тем самым исполню свой гражданский долг!

— И будете очень долго разбираться с полицией, — усмехнулся Дорохов.

Усмехнулся и неожиданно понял, что совсем не хочет оставаться один в этом большом загородном доме — конечно, эта строптивая «сторожиха» создавала ему массу неудобств и отвлекала его внимание на себя, доставала его своими язвительными замечаниями и комментариями его поведения, во все совала свой нос, но… Но в ее присутствии его неразрешимые рабочие проблемы почему-то незаметно отступали на второй план и уже не казались ему такими глобальными и катастрофическими.

— Полиции я не боюсь! — храбро парировала Инна и, гордо вскинув подбородок, направилась в прихожую.

Вздыхая, Дорохов потащился следом.

— А если машину уже нашли, и вдове сообщили о смерти мужа… Может, она была не в себе от горя и не понимала, что происходит вокруг, считая своего мужа все еще живым, — высказал Дорохов свою версию случившегося в семье Ватутина и исподлобья взглянул на Инну.

— Нашли и уже сообщили?.. — переспросила Инна, такой поворот событий делал ее решение «выполнить свой гражданский долг» бесполезным.

Стоя в прихожей и прижимая к груди шубейку, Инна растерянно хлопала ресницами — такая детская наивная растерянность плескалась в широко раскрытых карих глазах «сторожихи», что, встретившись с ней взглядом, Дорохов неожиданно смутился, словно подсмотрел в замочную скважину, как взрослая, серьезная женщина, закрывшись в своей спальне, увлеченно играет в куклы, и первым отвел глаза. Однако, другая его половина возрадовалась — наконец-то, эта неугомонная «сторожиха» поумерит свой пионерский энтузиазм и, наконец-то, оставит его в покое.

Но не тут-то было!

«Неугомонная сторожиха» быстро справилась со своей растерянностью и тут же загорелась новой идеей.

— Это можно выяснить только одним способом: поехать и посмотреть! — Инна решительно надела шубку и в упор посмотрела на Дорохова. — Вы со мной? Или где?

Ехать одной в неизвестность и искать место аварии ей ужасно не хотелось, но она старалась не подать виду и хорохорилась. Ехать вдвоем было куда спокойнее, да и сама внешность «напарника по расследованию» внушала уверенность и гарантировала какую-никакую защиту (Инна не вполне была уверена в «гарантированной защите» — вдруг он на нее смертельно обиделся за отобранный алкоголь и не захочет ее защищать, ну тогда она соберет все свои силы «в кулак» и будет защищать их обоих).

— Или что, — автоматически поправил Дорохов и обреченно сопнул — нет, эта так просто не успокоится — «покой нам только снится».

Конечно, он мог отказаться, не поехать с этой неугомонной женщиной и остаться дома… Но что его здесь ждет? — невеселые думы о позорном увольнении с работы, безрадостная констатация фактов, воспоминания, терзания, сознание своей ненужности и никчемности и непреодолимое желание забыться, окунуться с головой все ровно во что (алкоголь самое безопасное из приходивших ему на ум занятий). Так почему бы не «окунуться» в это дурацкое «расследование» и «выполнение своего гражданского долга»?! Чем оно, это дурацкое расследование, хуже беспробудного пьянства? Если смотреть шире, на трезвую голову, то, возможно, даже лучше беспробудного пьянства — голова не так болит…