Нет моей вины - Даниэль Брэйн
На улице быстро темнело. Часы показывали двадцать минут десятого.
«Я назначила ему встречу без четверти одиннадцать», — подумала Кира. Почти свидание, и этой мысли она засмеялась, а потом испугалась и оборвала смех — он слишком походил на истерику.
Она могла бы озаботиться, что надеть, но вариантов у нее было немного. Вся летняя одежда была однообразна: платья, блузки, юбки, и что ни надевай, разницы не заметить. И все же Кира пошла к гардеробу, вытащила все, что подходило под сезон, и некоторое время думала, в чем пойти.
«Как на свидание».
Она все равно осталась недовольна внешним видом, но одернула себя, проверила квартиру, вышла, закрыла дверь. На двери соседских квартир она посмотрела как королева, объявившая войну.
В метро народу было мало. Жара разогнала даже самых завзятых гуляк по домам, под кондиционеры. Кира едва не проехала нужную станцию, но в двери «Кобылы» входила без пятнадцати одиннадцать с гордо поднятой головой.
Следователя не было.
Зал вообще был практически пуст — только группки студентов и туристов, лопающих ужин по огромной вечерней скидке. Никого старше двадцати пяти лет.
Кира резко обернулась и быстро вышла на улицу. Лицо ее горело.
«Дура!»
Какая же она все-таки дура.
На улице ей легче не стало, наоборот, жаркий воздух обжег еще сильнее. Кира закусила губы, чтобы не разреветься, несколько раз вдохнула глубоко и медленно. Помогло, и она пошла к метро, но в этот момент зазвонил телефон.
— Мне вас ждать, или вы передумали?
Кира чуть не выронила телефон. Она была уверена, что это звонит Леня, и даже не удосужилась посмотреть на экран.
— Я заходила, — пролепетала она, — но вас не было.
— Тогда зайдите еще раз.
И следователь отключился.
Кира еще раз с шумом втянула нагретый воздух. Все равно ее настрой королевы на войне пропал, и в зал «Кобылы» она вошла, как обычно, чуть шаркая ногами и ссутулившись.
— Добрый вечер... простите. Я вообще... вообще сначала подумала, что вы не придете.
Следователь смотрел на нее синими глазами — Кира удивилась, как она раньше не обратила внимания на этот необычный, какой-то сказочный, «киношный» цвет, — и молчал, постукивая пальцами о столешницу.
— А вы пришли...
— Надеюсь, не зря. Я вас очень внимательно слушаю.
Кира никак не могла собраться с мыслями и начать разговор по делу.
— Вы из-за меня приехали? Да?
У него была все-таки невероятная выдержка. Если бы Кира была на его месте, давно бы убила саму себя.
— Я приехал, потому что вы хотите дать мне информацию. Вы не свидетель, не подследственный и не потерпевший. Я не уверен, что ваша информация вообще чем-то поможет следствию, но вы не первая и не единственная, ради кого я бросаю срочную работу и еду черт знает куда. Поэтому — я вас внимательно слушаю.
Кира нервно оглянулась. Упоминание срочной работы в такое время ее смутило окончательно.
— Можно я возьму себе что-нибудь попить?
Он ничего не ответил, только пожал плечами, и Кира, выбирая из остатков дневного меню подслащенную и подкрашенную воду, мысленно била себя по щекам, чтобы не оборачиваться к своему столу.
«Такую мямлю еще поискать».
Когда она вернулась, то постаралась следователя больше не злить.
— Я пошла к соседке, к Юлии... не знаю ее фамилии.
— Джураева. Профессор Джураева.
— Вы помните всех свидетелей по этому делу? — удивилась Кира.
— По этому? — следователь улыбнулся — легко, свободно, и так же легко себя внезапно почувствовала и Кира. — Надеюсь, вы не всерьез. Дело вашего сына у меня в производстве далеко не единственное. Да, помню.
— Юлия сказала, что слышала крики. Понимаете, наша квартира находится посередине, комната Лени — там, где живет старуха... Настасья Сергеевна. А комната Юлии в любом случае далеко от комнаты Лени. Она слышала крики, но была занята. Она сама так сказала. Потом пришла ста... Настасья Сергеевна. Она сказала, что ей колотят в стенку. «Убивают, там убивают». И Юлия позвонила в полицию. Сказала, что у соседей, то есть у нас, серьезная драка, что девушка сильно кричит. А еще... Настасья Сергеевна хотела сама позвонить, но не знала, как это сделать.
Кира выдержала паузу, отпила сок.
— Почему «убивают»? Вы не думали, почему «убивают»?
— Если я правильно помню, то потерпевшая не звала на помощь, — заметил следователь. Он не спускал с Киры глаз, а она отметила, что неожиданно ей это нравится. — Она просто кричала. И — «отпусти», «прекрати», «мне больно». Какие выводы сделала Зеленина? Какие смогла. А потерпевшая не собиралась привлекать посторонних.
— И вам не кажется это подозрительным?
Лицо следователя чуть дернулось, он на секунду отвел взгляд.
— По разным оценкам, чтобы вы понимали, насколько они приблизительны, с заявлениями об изнасиловании обращаются семь-десять процентов всех потерпевших. Общественное порицание — страшная вещь, и она их пугает.
Кира захлопала глазами. Девяносто три процента, быстро пересчитала она, и у нее похолодело в груди от осознания, как ничтожно мал был у Лени шанс оказаться преступником.
— Тот, кто сможет переломить эту статистику, будет достоен Нобелевской премии, если ее за такое дают. Девяносто процентов преступлений, в которых в глазах общества виновата жертва. По другим оценкам, насильник редко останавливается даже в том случае, если однажды за подобное осужден. Шесть рецидивов, опять же статистика только по зарегистрированным случаям. Шесть преступлений на одного насильника. Сорок два — по заявлениям. Пятьсот пятьдесят восемь — о которых никто никогда не узнает.
— Зачем вы мне все это говорите? — вспылила Кира. Следователь будто читал лекцию или доклад. — Мой...
— Чтобы вы понимали, — голос следователя был ровным и необыкновенно жестким. — Эти девочки молчат, потому что их — их! — могут обвинить в чем угодно. Им страшно, больно и стыдно.
— Погодите, — Кира снова чувствовала себя сильной. — Что же стучало? Ее голова? Да девчонка осталась жива и здорова. Если бы полиция не приехала... И вообще, Леня открыл им дверь. Он открыл бы, если бы совершил преступление? А она? Она даже не смыла... ну... — Но смущаться Кира не собиралась. — Она не подмылась. И сразу сказала: меня изнасиловали. Вы в это верите? Вы с ней говорили?
Мимо прошла какая-то парочка, пристально посмотрела на них, переглянулась. Кира тряхнула
