Карен Робардс - Никому не говори…

— Иными словами, заставить тебя ревновать?

— Именно.

— И что, получилось? Он улыбнулся.

— Пожалуй. Пока я не увидел вас вместе. Майк выглядел так, будто схватил тигра за хвост. А ты выглядела как этот самый тигр. И тут я кое-что вспомнил.

— Что? — подозрительно спросила Карли.

— Что ты безумно влюблена в меня.

Он произнес это как нечто само собой разумеющееся, и его слова подействовали на нее как удар под дых. Карли со свистом втянула в себя воздух, поняла, что Мэтт наслаждается ее реакцией, и попыталась сохранить лицо.

— С чего ты это взял, бесстыжие твои глаза? Может быть, мне нужно только твое тело.

Он улыбался, следя за дорогой.

— И это тоже.

Они затормозили у светофора. Пытаясь отвлечься, Карли оглянулась по сторонам. Золотые лучи предвечернего летнего солнца освещали чудесный городок Бентон во всей его неброской красе. Их машина была на шоссе не единственной — воскресные автомобильные прогулки считались здесь любимым развлечением, — но большинство машин находилось на стоянке у «Корнер-кафе». Воскресный ужин в общественном месте тоже относился к числу любимых летних развлечений.

— Куда мы едем? — с любопытством спросила Карли, когда зажегся зеленый свет.

— Можно покататься, заново посетить любимые места нашего детства и немного пройтись пешком. Можно перекусить в «Корнер-кафе» и доказать друзьям и соседям, что я опять у тебя в чести. А можем плюнуть на предисловие, поехать ко мне и заняться грандиозным сексом.

У Карли бешено застучало сердце, но она сделала вид, что серьезно задумалась над его предложением.

— А если мы займемся грандиозным сексом, ты опять будешь предлагать мне руку и сердце?

У Мэтта слегка напряглась челюсть. Он посмотрел на Карли с опаской.

— Ты хочешь этого?

Нет, если ты этого не хочешь. Ни за что.

— Просто для твоего сведения. Если ты это сделаешь, можешь считать себя покойником.

— Это означает, что ты выбираешь грандиозный секс? — Мэтт бросил на нее такой жаркий взгляд, что у Карли замерло сердце.

—Да.

«Наверное, это глупо, — думала Карли. — Наверное, я должна была отказаться». Она вспомнила совет Эрин «никакого секса», но сейчас Карли хотелось не столько получить Мэтта, сколько спать с ним. Так что в этот момент ей было не до стратегии. Представив себе Мэтта в постели, она ощутила головокружение и готова была тут же стащить с себя одежду и…

— Если ты не перестанешь смотреть на меня так, дело кончится аварией.

Хрипловатая нотка в голосе и пламя в глазах Мэтта говорили сами за себя; электричество, накопившееся в машине, было чревато молнией.

Карли с трудом втягивала в себя воздух.

— Здешним жителям это не понравится, — сказала Карли, делая все, чтобы Мэтт не догадался, что она еле дышит, умирает от желания и готова кончить от одной только мысли о том, что именно они собираются делать. Но, конечно, он и так все знал. Знал, до какой степени она возбуждена. Он тоже сгорал от желания. Об этом говорили темный румянец, заливший его скулы, внезапно напрягшееся тело и таинственный блеск глаз.

Машина остановилась. Когда Карли смогла отвести взгляд от его лица, она поняла, что автомобиль стоит перед ангаром. Мэтт протянул руку, полез в «бардачок» и достал синий пульт дистанционного управления. Неторопливо нажал на кнопку, дверь поднялась, и они въехали в густую тень. Потом он снова нажал на кнопку, поставил машину на ручной тормоз и вынул ключи. Тем временем дверь со скрипом опустилась, и они оказались заключенными в пещере.

В машине было прохладно и темно, а на заднем сиденье дремала Энни. Какое-то время Карли сидела неподвижно, стараясь справиться с головокружением, ослабевшими коленями и дрожащими руками.

Мэтт расстегнул ремень безопасности, посмотрел на Карли и расстегнул ее ремень тоже. Она погладила его по руке, забралась под короткий рукав рубашки и начала гладить твердый бицепс. Конверс наклонился и прижался губами к ямке у основания ее шеи. Карли затаила дыхание и откинула голову.

Мэтт посмотрел на Карли, схватил в охапку, посадил к себе на колени, прижал к дверце и поцеловал. Его губы обжигали, язык был горячим, неистовым и жадным, ладонь легла на грудь Карли и сжала ее. Карли обвила руками его шею и страстно поцеловала в ответ, умирая от желания.

Поза была неудобная: Карли сидела у него на коленях, упираясь бедром в рулевое колесо и перекинув голые ноги через коробку передач, так что ее ступни, на которых осталась лишь одна туфелька — вторая свалилась, — лежали на пассажирском сиденье. Но Карли не чувствовала никакого неудобства. Все было чудесно; ведь рядом был Мэтт — такой теплый, сильный, надежный, что у нее кружилась голова от счастья.

Сбросив вторую туфлю и поджав пальцы ног, она прижала к себе голову Мэтта и раздвинула его губы языком. Сердце безудержно колотилось, она тяжело дышала, а низ живота сводила сладкая тянущая боль.

— Кудряшка, ты снова пользовалась моим мылом, — пробормотал он и прижался губами к ее шее.

При чем тут мыло? Кажется, у нее что-то с головой…

Карли открыла глаза и увидела, что Мэтт наблюдает за ней. Он тоже тяжело дышал, возвышаясь над ней, заслоняя ее от всего мира широкими плечами, смуглый, сексуальный и чертовски аппетитный. Карли тут же забыла, что хотела сказать, только смотрела и часто-часто дышала.

Глаза Мэтта потемнели от страсти, он поцеловал Карли так жадно, что она застонала, не отрываясь от его губ. Рука Мэтта сжимала и ласкала ее грудь; Карли выгнула спину, как кошка, которую гладят, уронила голову ему на плечо, наслаждаясь его прикосновениями, и целовала в ответ, пока не почувствовала, что ее тело дрожит как в лихорадке.

Возьми меня, Мэтт.

Он издал рычание, и Карли подумала, что наверное… нет, наверняка сказала эти слова вслух, а потом вообще потеряла способность думать.

Я люблю тебя, Мэтт.

На этот раз роковые слова сорвались с ее губ не в угаре страсти, а после, когда она безжизненно лежала на нем, обнаженная, мокрая от пота и измученная до предела. Какое-то мгновение Карли надеялась, что сказала их про себя, но ей не повезло. Как всегда.

— Да, Кудряшка. Знаю, — устало ответил он. Ах, как романтично…

Карли подняла голову и посмотрела ему в глаза. Взгляд его был отнюдь не влюбленным. Она лежала на Мэтте, обняв его за шею, прижавшись к нему так крепко, что серебряная звезда шерифа вдавилась ей в грудь. Она принадлежала Мэтту полностью, безраздельно, окончательно, и он знал это… Карли похолодела и выпрямилась.

— Бесстыжие твои глаза. Да будет тебе известно, я говорю это всем.

У Мэтта приподнялся уголок рта. Он обвел ее взглядом, облизнулся, и только тут обнаженная Карли поняла, что Мэтт полностью одет. Правда, его рубашка была наполовину расстегнута и распахнута, а брюки спущены. И все же он имел над ней большое преимущество. Тем более что Карли сидела на нем верхом, и стоило ей пошевелиться, как зад касался руля, а груди с напрягшимися сосками терлись о его грудь.