Эльмира Нетесова - Полет над пропастью

— Антон, я не любитель спиртного и всякие компании с попойками не терплю.

В этот вечер она кормила человека домашним ужином. Антон рассыпался в похвалах. Он ел быстро и много. После ужина побежал в гараж, даже не посидев с Варей. Только и сказал на ходу:

— Колеса подкачать нужно, да масла долью. Я скоро приду!

Варя, подождав с час, сама пошла в гараж за Антоном. Тот чистил машину. Протерев ее снаружи, помыл резиновые коврики, почистил изнутри стекла, сиденья. Тихо переговаривался с Варварой.

— Скоро меня заказами завалят. Весна наступает. На работе допоздна буду засиживаться. Ты, моя козочка, не тревожься. Чем дольше задерживаюсь, тем больше заработаю.

Варя смотрела на Антона, похваливала аккуратность, чистоплотность человека, поглаживала плечи, руки, когда он подходил близко. Антон поначалу вздрагивал с непривычки. Потом нарочно подошел близко. Варя обняла.

— Пошли в избу, лапушка! Чего это я, как сдуру сюда возник! Все успеется! Ведь у меня теперь жена есть! — подхватил ее на руки, внес в дом легко, как перышко. Закинул двери на крючки и погасил свет.

— Ой, как темно, я ничего не вижу! — испугалась Варя и тут же почувствовала себя в сильных руках человека. Антон бережно принес ее в спальню. Здесь было темно и тихо. Тут впервые за годы Варвара снова почувствовала себя женщиной любимой и счастливой.

— Вот тебе и Антон! Простой мужик, без наворотов и должностей. А за ним любая побежит вприскочку хоть на край света. Все потому, что он мужчина, а не чмо в бабочке с косичкой. А ведь я чуть ни поверила, что стала старухой и перестала возбуждать. Антон мигом разубедил без слов. Доказал свое и плевать ему, как выглядит мое тело. Все потому, что ему нужна жена-хозяйка, а не топ-модель, на какой Дмитрий умер.

Когда она была счастлива с мужчиной в последний раз? Как давно это было! Сколько лет прошло. Будто забытый сон вернулся. А сколько жизни осталось? — взгрустнула Варя, вспомнив время, прожитое в общежитии.

— Как пусто и бездарно оно прошло! И чего я торговалась с Антоном за роспись? Какая разница, стану законной женой или останусь в сожительницах. Куда лучше быть любимой! — думает баба и гладит голову плечи Антона.

— Корявый мой, суконное твое рыльце, а вот дороже тебя, кондового, на всем свете нет.

Она забыла о предстоящих похоронах Дмитрия Ивановича, назначенных на выходной день. Вспомнила о них лишь поздним вечером. Слишком много было дел. Но как к этому отнесется начальство?

А оно и не заметило ее отсутствия. Все сотрудники только и говорили о похоронах и поминках, на каких присутствовала та женщина, названая роковою.

— Варвара! Как думаете, сколько ей лет? — спросил главный бухгалтер.

— Говорят семнадцать, — вспомнила Варя.

— Тогда я малолетка!

— Ей не меньше сорока!

— Какая разница? Траур всех старит! — ответила Варя.

— Помилуйте, бабоньки, что-то я на ней не приметил траура. Вспомните, как она была одета! Смотритель кладбища хотел ее за ограду выкинуть, чтоб покойников не вводила в грех и не смущала провожающих. Там вся похоронная процессия только на нее глазела, а оркестр что отмочил? Вместо Шопена, Штрауса заиграл «Сказки Венского леса», да еще сослались на последнее желание покойного услышать эту мелодию у могилы. Кому он о том говорил, когда успел? — возмущалась кассирша, покраснев до макушки.

— Я слышал, что в следующем месяце всех, кому; за сорок пять, сократят. На их место молодых примут; Наверное, меня первым выкинут, — вздохнул главбух и без слов, красноречиво глянул на Варю. Та вернулась домой расстроенная. Рассказала Антону об услышанном.

— Подумаешь, наполохали! Да хоть завтра уходи от их. Целей будешь! Хошь, корову купим, кур заведем. Свое хозяйство больше прибыли даст! — повеселел Антон.

— Оно все так, но с коровой мороки много. Где сена взять?

— Купим! В ближайшей деревне. Это недорого. Там и зерна курам разживемся. Отдача все расходы перекроит. Как ты мыслишь, зато и молоко и яйцы всегда свои и свежие! Что останется — соседи купят. Ничего не пропадет.

— Антошенька, все хочу поговорить с тобой о моем деревенском доме. Продать бы его! Все ж копейку получим! Глядишь, и корову на эти деньги, и кур купим.

— Так продай! По весне хорошо выручить можно. Сама знаешь, по теплу и гнилой пень цветет! — согласился охотно.

— Может, сам за это возьмешься? Ты мужчина, хозяин! Давай избавимся, ведь пропадет бездарно.

— Варюха! О чем печалишься? Ну кто его купит? Сама подумай! Люди с деревни в город бегут без оглядки. Кидают все. Нет там ни света, ни магазина, ни дорог. Люди без работы, без копейки сидят. Не на что надеяться и нечего ждать. А впустую время убивать не хочу. У меня уже заказы посыпались. Я не могу от них отказываться. Это наш хлеб! Если хочешь, сама рискни, может, повезет тебе. Но я в эту затею не верю. Забудь ты про деревню. Помирает она нынче без поминок.

— Жалко! Все ж свое оно! — вздыхала Варвара.

— Ты этот дом смотри! Он в твоих руках давно нуждался. Глянь, как в нем нынче прибрано и чисто. Вот так и держи, не запускай его, — посоветовал Варваре.

Но, случилось ожидаемое. На таможне прошло сокращение штата. Баба стояла в списке третьей. Ее даже слушать не стали. Нет малолетних детей. До пенсии целых полтора года.

— Куда-нибудь пристроитесь. У вас знакомых целый город. Проблем не будет! — успокаивало начальство.

Антон, узнав, что Варю все же сократили, ничуть не расстроился и сказал:

— На моих заработках продержимся. Сиди в доме здоровей будешь. Хватит забот и у себя. Не ищи хомут на шею.

Варя согласилась поначалу, а через месяц заскучала. Антон возвращался с работы поздно. Поев, ложился спать. Варвара целыми днями была одна. Сколько раз пыталась дозвониться дочери, но та сменила номер телефона. Варя ездила на стоянку, Там узнала, что ее хозяином стал бывший зять — Вася, какой завел другую семью, а с первой не поддерживает никаких отношений. Баба дозвонилась к Василию. Тот, узнав бывшую тещу, сказал ей:

— Варя, я сам уже давно не видел ни Анжелку, н Андрея. Ездить к ним не хочу и не могу. Нет времени. Я им оставил все, а потому считаю, что рассчитало с ними за прошлое и будущее. Не хочу ворошить память, если они не считают нужным звонить мне, искать их тоже нет никакого смысла. Я не должен и не хочу быть в заложниках. Прости, но и говорить о них не желаю. Сын, если возникнет нужда, сам найдет меня, а навязываться никому не буду и тебе ни чем не могу помочь. Мы разошлись давно и навсегда,

— Эх-х, Анжелка! Неужели совсем забыла и выбросила меня из памяти? Ведь вот в юности, а и потом, уже замужней, все обещала, что никогда меня не бросишь. А сама? Сколько я от тебя стерпела, ты ж ничего так и не поняла. А когда-то хватишься, да поздно будет, уж ничего не вернешь и не исправишь, — вздыхает женщина и, глянув на икону Иисуса, просит шепотом: